|
Гильгамеш по Эабани, своем друге,
Горько плачет и бежит в пустыню:
“Я умру! Не такой же ль и я, как Эабани?
Грудь моя исполнена скорбью,
Я смерти боюсь и бегу, убегаю!
К мощи Утнапиштима, сына Убара-Туту,
Путь я предпринял, иду поспешно.
Ночью пришел я к ущельям горным,
Львов я увидел, и вот мне страшно!
Голову я подниму, воззову к великому Сипу,
И к собранью богов мольбы мои вознесутся:
"Боги, молю вас, спасите меня, спасите!"
Лег он на землю и страшным сном был испуган.
Голову поднял и вновь воззвал к великому Сипу,
И к Иштар, небесной блуднице, мольбы его возносились.
Гора называлась Машу,
И когда подошел он к Машу,
Те, кто блюли ежедневно солнечный выход
и возвращенье -
Головы их касался свод небесный,
И внизу их грудь доходила до ада,
- Люди-скорпионы хранили двери,
Вид их был смерть, и взор был ужас,
Страшный блеск их опрокидывал горы!
При выходе и при возвращеньи блюли они солнце.
Он их узрел, Гильгамеш, и от испуга,
И от тревоги лицо его омрачилось.
Он собрал свои мысли и склонился пред ними,
Человек-скорпион жене своей крикнул:
“Тот, кто подходит к нам, тело его, как тело бога”.
Женщина-скорпион отвечает мужу:
“Бог он двумя третями, человек лишь одною”.
Гильгамеш говорит человеку-скорпиону:
Знаешь ли ты, где Утнапиштим, мой отец, обитает,
Он, возросший в собраньи богов и вечную жизнь
обретший?”
Человек-скорпион отверзает уста, говорит Гильгамешу:
“Нет никого, Гильгамеш, кто прошел бы такою дорогой,
Нет никого, кто прошел бы сквозь эту гору.
Мрак там глубок, и нет там света
Ни при выходе солнца, ни при его возвращеньи.
о иди, Гильгамеш, не медли в горных воротах,
Здравым и невредимым да хранят тебя боги!”
Человек-скорпион кончил, вошел Гильгамеш в пещеру,
Ночной дорогой солнца час двойной он проходит,
Мрак так глубок, и нет там света,
Позади себя ничего он не видит.
Восемь часов идет, и дует северный ветер,
Десять часов идет, выходит навстречу солнцу,
На двенадцатый час разлилось сиянье.
Деревья богов он увидел, к ним путь направил,
Яблоня гнется под плодами.
Повисают гроздья, которые видеть отрадно,
На лазоревом камне выросло райское древо,
И на нем плоды совершенны для взгляда.
Между них изумруды, рубины, яхонт,
И кошачий глаз, и лунный камень.
Гильгамеш вошел в блаженную рощу,
На райское древо поднял взоры.
 |
Вершина горы. Рисунок из книги “Античная история искусств”. Париж, 1887
|
|
;)
