|
Лишь светлая душа отторглась от него,
Я обратился ей к престолу шаха мира.
Хотелось очень мне ту книгу разыскать
И передать ее своей родною речью.
Я спрашивал ее у множества людей
И трепетал меж тем времен круговращенья:
Что, если жизнь моя не будет здесь долга,
И дело передать другому должен буду?
Да и неверно ведь сокровище мое,
И за труды никто не даст вознагражденья.
Тогда была пора, исполненная войн,
И кто искал чего, тем тяжко было в мире.
Немало времени прошло в таких делах,
А я свой замысел держал от света втайне.
Не видел никого, кто б в состояньи был
Мне помощь оказать при этом сочиненьи.
Что в мире может быть прекрасней добрых слов?
Им похвала от всех, от малых и великих.
Не будь от Господа нам лучшего из слов,
Как мог бы стать для нас пророк вожатым в жизни?
Жил в городе моем приятель дорогой:
Подумаешь, со мной в одной, как будто, коже.
И вот он мне сказал: “Твой замысел хорош,
К благому делу ты шаги свои направил,
Я рукопись тебе пехльвийской книги дам,
Но только берегись: дремать уж ты не должен.
Твой возраст - молодой, язык красноречив,
Умеешь передать сказанья о героях.
Перескажи-ка вновь ты книгу о царях
И чрез нее ищи почета у великих”.
Когда приятель мой доставил книгу мне,
То мрак души моей весь светом озарился.
|
