|
С тех пор, как создана вселенная Творцом,
Не видано еще такого государя.
Когда, как солнце, он на трон воссел в венце,
Как кость слоновая, земля тогда сияла.
Что за блестящее то солнце, ты б спросил,
Которое лучи на мир весь изливает?
Абулькасим! То шах победоносный наш
Воздвигнул свой престол над солнечной короной,
Благоустроил он и Запад, и Восток,
Могуществом его открылись копи злата.
И заблестела вновь примеркшая звезда,
И в голове моей рой мыслей завертелся.
Я понял, что момент заговорить настал,
Что счастье старое опять помолодело.
Раз, полный дум о нем, властителе земли,
С хвалами на устах, заснул я поздней ночью.
Как свет во тьме ночной, была душа моя;
Я спал, уста сомкнув, но сердце все открыто.
И вот, привиделось во сне моей душе:
Светильник блещущий из лона вод поднялся,
Хотя густою тьмой объят был лик земли,
Но от светильника он стал как будто яхонт;
А степь казалася подобною парче,
И бирюзовый трон на степи той виднелся.
Луне подобный царь на троне восседал
С венцом на голове, надетым вместо шлема;
И на длину двух миль тянулся войска строй,
А слева от царя семьсот слонов огромных;
Перед царем стоял дестур прямой души,
В стезе религии и правды вождь владыки.
Мой ум был поражен величием царя
И видом тех слонов, и численностью войска.
Смотря внимательно на царское лицо,
К вельможам я его с вопросом обратился:
“То небо ль и луна, или венец и трон?
И звезды ль перед ним, или ряды то войска?”
“То Рума с Индией (ответил некто) царь
И от Каннуджа он до Синдских вод властитель;
Ему подчинены Иран, как и Тураи,
И жизнь его рабов в его могучей воле.
Он правосудием порядок ввел в стране
И, дело совершив, венчал себя короной.
Махмуд, великий шах и мира властелин,
Овцу и волка пить в одном ручье заставил;
И от страны Кашмир до вод Китайских вплоть
Правители ему хвалы провозглашают;
Младенец, чьи уста влажны от молока,
Вперед всего “Махмуд” лепечет в колыбели.
Воздай хвалу и ты, искусный в слове муж,
Ищи через него достигнуть вечной славы.
Непослушливым быть велениям царя,
Уставы преступить никто так смел не будет”.
Тут пробудился я и тотчас же вскочил
(Какая в том беда, что тьма была ночная!);
Я встал и возгласил свои хвалы царю,
Диргемов не было - душой его осыпал.
Сказал я про себя: сну объясненье в том,
Что пользуется царь счастливой славой в мире.
Воздай хвалу тому, кто славою покрыл
И счастье бодрое, и перстень, и корону.
Его могуществом стал мир, как сад весной,
Стал воздух облачен, земля в убор оделась,
Из туч по временам обильный льется дождь,
И саду райскому мир сделался подобен.
Он правдой все добро в Иране насадил;
Где только люди есть, там знают все Махмуда.
В дни радостных пиров он небо доброты,
Во дни кровавых битв - дракон острокогтистый.
Он телом ярый слон, душою - Гавриил;
Рука как зимний дождь, а сердце - воды Нила.
Могущество врага, завистника его,
С динаром наравне в его глазах ничтожно.
Не возгордился он богатством и венцом,
От битв и от забот, не стал душою мрачен.
Кто только есть при нем, из знатных ли людей,
Из просвещенных ли, иль просто с добрым сердцем,
Царю царей они все верные друзья,
Покорностью ему всяк крепко опоясан,
И каждый сделался правителем страны,
И имя каждого стоит во всякой книге.
И первый среди них - то брат его меньшой,
С кем в доблести никто соперничать не может.
Кто Насру мощному оказывает честь.
Да радостно живет под сенью падишаха!
Насыр-Эддина он имел своим отцом,
Престол которого короной был Плеядам;
Ума и мужества и доблести он полн,
И радость всех вельмож собою составляет.
Второй из их числа-то храбрый Тусский князь,
В единоборство с львом вступающий отважно;
Кто сыплет золотом, судьбой им наделен,
А от нее себе одной лишь ищет славы;
Ведет он свой народ по Божьему пути
И молит: жизнь царя да будет безопасна!
Да не лишится мир царя с его венцом!
Да пребывает царь во век благополучен!
Да будет телом здрав, на троне и в венце,
Свободен от забот, победами счастливый!
Теперь перехожу к начатию труда,
К повествованию о славных государях.
|
