|
Как дважды восемь лет прошли над Феридуном,
То на равнину он с Эльбурз-горы сошел
И, к матери придя, с вопросом обратился
И так ей говорил: “Открой мне тайну, мать,
Кто был моим отцом? Поведай мне об этом,
Кто по рожденью я? Откуда род веду?
И как сказать, кто я, коль спросят это люди?
Поведай же мне все, что знаешь ты о том”.
Сказала мать ему: “О, сын славолюбивый!
Все расскажу тебе, о чем меня спросил.
И так узнай теперь: в пределах стран Иранских
Жил человек один, по имени Абтин,
Из рода царского. Был духом бодр, разумен
И богатырь он был, но безобидный муж.
От Тахмураса он вел род свой, от героя,
И предков всех своих он знал наперечет.
Он был твоим отцом, а мне супругом нежным,
И им единственно мне светлы были дни.
Но тут произошло, что из Ирана руку
На жизнь твою простер Даххак, волшебник злой.
Я укрывать тебя старалась от Даххака,
И сколько горьких дней тогда я провела!
А твой отец, что был так молод и прекрасен,
Душою сладкою пожертвовал тебе.
Два змея на плечах Даххака-чародея
Явились, и Иран дыханья был лишен.
Мозг твоего отца из черепа был вынут
И изготовлен корм драконам из него.
Бежала я тогда и под конец достигла
До рощи, что была незнаема никем;
Корову, как весна прекрасную, нашла там,
Всю расцвеченную от головы до ног;
Хозяин же ее сидел, поджавши ноги,
Пред ней и походил по виду на царя.
Тебя на долгий срок ему я поручила,
И с нежностью растил тебя он на груди.
Кормясь у вымени коровы пестроцветной,
Ты вырос и окреп, как мощный крокодил.
Но вот, в конце концов, о роще и корове
До слуха царского известие дошло.
Сейчас же я тогда взяла тебя из рощи
И из родной страны бежала, бросив дом.
А царь, придя, убил чудесную корову,
Ту бессловесную кормилицу твою.
От нашего дворца пустил он прах до солнца
И яму сделал там, где высота была”.
Стал гневен Феридун и слух раскрыл широко,
В волнение придя от материнских слов;
Объяла сердце скорбь, а мысль - желанье мести,
И на чело его морщины гнев навел.
“Не испытавши сил, - он матери ответил, -
Не может сделаться отважным даже лев.
Волшебник совершил, что сделать он задумал;
Мне следует теперь за свой схватиться меч.
Пойду, пречистый Бог мне так повелевает,
Дворец Даххаков в прах развею по земле”.
Ему сказала мать: “Нет, это неразумно,
Пред миром одному не выстоять тебе.
Даххак над миром царь, венец и трон имеет
И рать наготове, покорную ему:
Лишь пожелает он, и сотни тысяч придут,
Вооруженные, со всех сторон на бой.
В союзе и в войне иной обычай принят;
Глазами юности на свет ты не смотри.
Ведь юности вином упившийся способен
Себя лишь одного на свете замечать
И голову в хмелю он на ветер бросает.
Прекрасны, счастливы да будут дни твои!
Запомни хорошо, о сын, мои советы,
Все, кроме слов моих, лишь за ветер считай”.
|
