|
До солнца Феридун вознесся головою
И опоясался для мести за отца.
Он выступил в поход в веселье, в дни Хурдада,
При светлых знаменьях, под доброю звездой.
К его дворцу стеклось огромное все войско,
До самых облаков поднялся трон его.
На сильных буйволах и на слонах могучих
Отправили вперед для воинов запас.
При шахе Кеянуш и Пурмайе держались,
Как братья младшие, покорные ему.
Стоянки проходил он с быстротою ветра,
О мести думая и правды в сердце полн.
Вот прибыли они на скакунах арабских
В места, где проживал боголюбивых сонм.
Тут у святых людей он сделал остановку,
Приветствие вперед послав им от себя.
Уж вечер наступил, темней все становилось,
И кто-то благостный явился перед ним.
Как мускус волосы до пят его спускались
И райской гурии наружность он имел.
И это был Серуш, явившийся из рая,
Чтоб возвестить ему о добром и дурном.
Приблизившись к нему, пери подобный видом,
Он научил его секретам волшебства,
Дабы он овладел ключом к тому, что скрыто,
Дабы незримое искусством открывал.
И понял Феридун, что это дело Божье,
Не Ариманово, и нет в том деле зла.
От сильной радости как пурпур стали щеки:
Он чувствовал свои и молодость, и власть.
Был ужин, между тем, сготовлен поварами
Из блюд отличнейших, как следует князьям.
Он вдосталь пил и ел и поспешил на отдых
С тяжелой головой: уж сон его клонил.
Когда увидели два брата Феридуна,
Как, с Божьей помощью, идут его дела
И счастье бдит над ним, поднялися проворно:
Погибель братнюю замыслили они.
Была одна гора с отвесною скалою;
Туда, покинув стан, тайком они ушли.
А шах у той горы спал сладко при подошве,
И ночь глубокая в ту пору уж была.
Поднялись на гору бесчестные два мужа
И ни один о них не ведал человек.
И вот на той горе скалу они подрыли,
Чтоб брату голову мгновенно раздробить,
И, подкопав со, скатили вниз с вершины
И думали они, что спящий уж убит. .
Но волей Божией, шум камня при паденьи
Героя спящего мгновенно пробудил,
И камень пригвоздил он чарами на месте
И тот ни на волос не двинулся вперед.
Тут братья поняли, что дело это Божье,
И не творится то нечестием и злом.
Затем Аферидун, стянувши стан, уехал,
А им ни слова он об этом не сказал,
Он двинулся в поход, и шел Каве пред войском;
По горным высотам оттуда путь лежал.
Кавеева хоругвь высоко развевалась,
Та благодатная и царская хоругвь.
В то время Феридун направился к Арвенду,
Как тот, кто пожелал добыть себе венец
(Коль языка пехльви не знаешь, по-арабски
Ты Дижле именем ту реку можешь звать^).
И сделал славный шах вторую остановку
В Багдаде городе на Дижле берегах.
Как только подошел к реке Арвенду близко,
Послал приветствие он стражам у реки.
“Какие только есть, все корабли и лодки
На эту сторону пришлите поскорей!”
Победоносный шах приказывал арабам:
“Сейчас же все суда ко мне переправляй,
Перевези меня и войско на тот берег,
Чтоб ни один из нас не оставался здесь”.
Но сторож у реки судов ему не выдал
И не явился сам, как Феридун велел,
Сказавши так в ответ: “Даххак, властитель мира,
Мне приказание такое втайне дал:
Не подавай суда, покамест не получишь
Ты дозволение с печатию моей”.
То слыша, Феридун пришел в негодованье
И, глубины реки нимало не страшась
И крепко поясом стянувши стан свой царский,
Он на коня вскочил, что сердце льва имел;
Пылая мщением и жаждая сразиться,
На рыжем скакуне он ринулся в поток.
Товарищи его свой стан стянули также
И в реку вместе с ним все бросились стремглав
На славных скакунах как ветер быстроногих
И погрузилися по самое седло.
У гордых голова как будто сном мутилась,
Когда их скакуны стремились чрез поток;
Все тело под водой, лишь гривы выдавались:
Как будто в тьме ночной фантазии игра.
На сушу выбрались, горя желаньем мести,
И к Бейт-уль-мукаддес направились затем
(Когда на языке пехльвийском говорили,
Название носил тогда он Генг Дижгухт,
А ныне “Дом святой” зовешь ты по-арабски).
Стоял - ты это знай - дворец Даххаков там.
Вот миновали степь и близко уже город,
Которым овладеть стремилися они.
За милю Феридун, свои бросая взоры,
В том царском городе палаты увидал.
Казался купол их возвышенней Сатурна:
Подумать можно бы, срывает звезды он;
И весь дворец блестел, как на небе Юпитер,
Был радости приют, покоя и любви.
И понял Феридун, что это дом дракона,
И крепко место то, и много в нем богатств.
Друзьям своим сказал: “Кто из земли возводит
Такую вышину, где низменность была,
Боюсь, что у того с судьбою втихомолку
Какой-то заключен таинственный союз.
Однако лучше нам спешить на место битвы;
Бейт-уль-мукаддес - арабское название Иерусалима.
Не надо медлить здесь, а следует идти”.
Сказав, за булаву тяжелую схватился
И отдал поводья ретивому коню;
Подумать можно бы, то пламя несомненно
Внезапно поднялось пред стражами дворца.
С тяжелой палицей, что снял с седельной луки
(Казалось, что под ним сгибается земля),
Въезжает на коне в огромные палаты
Неопытный еще и юный богатырь;
Из стражей никого уж не было в воротах.
К Создателю миров воззвал тут Феридун.
|
