|
Был талисман один, устроенный Даххаком,
Вершиною своей касавшийся небес.
Не Божие на нем, иное имя видя,
Аферидун его на землю ниспроверг
И палицей своей с бычачьей головою
Всех попадавшихся навстречу поражал,
А чародеям тем, что в замке находились
И были дивы все, отважны и славны,
Он головы разбил тяжелой булавою
И сел на трон того, кто колдовство любил,
Ступил ногой своей на трон царя Даххака,
Венец его нашел и местом завладел.
И осмотрел дворец во всех он направленьях,
Но не следа уже Даххака не открыл,
И двух красавиц лишь он вывел из гарема,
С глазами черными и с солнечным лицом,
И тело их омыть он приказал сначала,
А после душу их омыл от черноты,
От осквернения очистил он обеих
И указать им путь к святому Судии;
Воспитаны они язычниками были,
И, как у пьяницы, их разум помрачен.
А после этого царя Джемшида сестры,
Нарциссов влагою кропя на розы щек,
Открыв свои уста, сказали Феридуну:
“Будь юн, покуда мир не сделается дряхл!
Счастливец, под какой звездою ты родился?
Какого дерева на ветви был плодом?
Что в логовище льва теперь ты проникаешь,
К насильнику-царю бесстрашному пришел.
О, сколько горести и мук мы испытали
От нечестивого, с змиями на плечах!
Как долго уже мир вращается над нами
На горе нам от дел безумца-колдуна!
Не видывали мы, кто б силою такою
И вместе доблестью настолько обладал,
Чтоб мысль ему пришла воссесть на трон Даххака,
Как ни желал бы он облечься в сан его”.
Ответил Феридун: “Не могут оставаться
Престол и счастие навек ни у кого.
Я по рожденью сын блаженного Абтина,
Которого Даххак, в Иране захватив,
Безжалостно убил. И я, отметить желая,
Направился сюда, где трон его стоит.
Убил он и мою кормилицу-корову,
Чье тело покрывал один сплошной узор;
На что была нужна Даххаку-нечестивцу
Кровь бессловесного создания того?
И вот, на битву с ним я стан свой опоясал
И из земли Иран пришел, чтоб месть свершить,
И голову ему дубиной быкоглавой
Нещадно разобью, прощения не дам”.
Как только Эрневаз речь эту услыхала,
То сердцу чистому открылась тайна вся:
“Ты шах Аферидун, - она ему сказала, -
Кто должен сокрушить лукавство с волшебством;
В своих руках теперь ты жизнь Даххака держишь
И в поясе своем свободу всей земли.
Мы рода царского; невинные две девы
Из страха смерти лишь Даххаку предались.
Ложиться и вставать с супругом-змеем вместе
Как было, государь, возможно то сносить?”
Им Феридун-герой в таких словах ответил:
“Коль небо свыше мне дары свои пошлет,
Тогда с земли сотру и самый след дракона,
От всякой нечисти омою чисто мир.
А вы откройте мне, немедля и по правде,
Где скрылся мерзостный, змееподобный царь?”
И тут красавицы ему раскрыли тайну,
Надеясь, что дракон попал теперь под нож,
Ответили ему: “Он в Индустан уехал,
Чтоб там поворожить, где много колдунов.
Отрежет головы он тысячам невинных,
Объятый ужасом пред грозною судьбой.
Предсказано ему одним провидцем было:
"Вся будет от тебя избавлена земля,
А твой престол себе Аферидун присвоит
И счастие твое померкнет навсегда".
И предсказание огнем ему жжет сердце,
Уж стала не мила и жизнь теперь ему;
И кровь он ныне льет зверей, мужчин и женщин
И ванну делает из крови для себя,
Надеясь, что, омыв в крови лицо и тело,
Он тщетны сделает пророчества волхвов.
Да и от тех двух змей, что на плечах гнездятся,
Страдая уж давно, он стал как вне себя
И из страны в страну все бродит беспрестанно,
Не видя отдыха от муки черных змей.
Но близок уже час, когда он возвратится.
О, если б он назад совсем не приходил!”
Так все красавица с растерзанной душою
Открыла витязю, и гордый ей внимал.
|
