УЖАС ВОЗВРАЩАЕТСЯ

Но время, когда люди могли бы безопасно ночевать в королевском зале еще не настало. Грендель скрылся, он миновал болота и вересковые пустоши. Жизнь постепенно покидала его, уходя через смертельную рану. Он возвращался в свое логово, как смертельно раненый дикий зверь. Но он не умер в одиночестве, как обычно умирают дикие звери. В ужасной морской пещере, где он жил, мать ждала его возвращения.

Она была в точности таким же чудищем, что и Грендель: страшная, злобная Тень-Смерти-в-Ночи. Но в отличие от него, она обладала способностью любить. Она любила своего сына и была поэтому много опаснее и страшнее. И вот теперь, озверевшая от горя, как волчица-мать, у которой отняли ее детеныша, жаждущая мести, она отправилась по кровавому следу, подошла к порогу Хеорота и распахнула дверь.

Крик ужаса раздался там, внутри зала. Люди повскакивали с лавок, на которых спали, спросонок хватаясь за оружие. Но как ни одно лезвие не могло повредить заколдованной шкуре ее сына, так оно было бессильно и перед ней. Она рванулась вперед, не обращая на них никакого внимания, и, издав победный клич, схватила Эшера, тана, которого Хродгар любил больше всех, и в следующий миг скрылась с ним в ночи. Горестный плач пронесся по Хеороту, где еще совсем недавно слышался смех и раздавались песни под звуки арф.

Королю сообщили трагическую весть, и он пришел и встал посреди зала. Борода его была всклокочена после сна, горькие слезы стекали по глубоким морщинам на щеках.

Беовульф и его товарищи, устав от битвы в предыдущую ночь, спали спокойно, без снов, не слыша ни звука. Беовульф проснулся, когда за окном только-только начал сереть рассвет, от того, что кто-то тряс его за плечо и кричал ему в самое ухо, что король Хродгар зовет его к себе. Накинув плащ прямо на голое тело и кликнув своих товарищей, Беовульф последовал за посыльным по мокрой росистой траве под яблонями прямо к Хеороту. Он нашел Хродгара сидящим на своем высоком помосте. Король уже перестал плакать, но лицо его точно окаменело.

- Мой господин Хродгар, что случилось здесь ночью? - воскликнул Беовульф.

Старый король, глядя прямо перед собой, помертвевшим голосом произнес:

- Зло вернулось.

- Какое зло? Ведь не Грендсль же! Какое зло? Скажи мне!

- Грендель? Нет, не Грендель, Но я слышал еще раньше, как люди говорили, что будто они видели двух Бродящих-в-Ночи среди болотных туманов, причем одно из чудищ вроде бы очертаниями напоминало женщину. Дурак я, трижды проклятый дурак! Я не придал этим россказням никакого значения, а теперь слишком хорошо знаю, что это было правдой. Мой советник и самый близкий друг Эшер мертв. Во скольких битвах мы сражались с ним бок о бок, вместе проливая кровь, а затем выпивая за нашу победу полный рог! А теперь он мертв. Его убила та, что сродни приконченному тобой чудищу.

Беовульф выпрямился, стряхивая последние остатки сна.

- Моя сила пока еще при мне, Хродгар, - сказал он. - И она по-прежнему к твоим услугам.

Ничто не дрогнуло в окаменевшем лице короля, только его руки то сжимались, то разжимались на резных подлокотниках.

- Спаси нас от этого нового ужаса, Беовульф, - сказал он, - Как ты спас нас от того, первого. Только ты можешь это сделать. Но даже ты не сможешь вернуть к жизни Эшера, который был так же близок мне, как мое собственное сердце.

- Не предавайся такому тяжкому горю, - тут же отозвался Беовульф. -Лучше отомстить задруга, чем вечно его оплакивать. Каждому из нас предстоит дождаться конца своей жизни, но если человек заслужит такую честь, пока он жив, какую заслужил Эшер, то что же может быть лучше для воина к тому времени, когда Вюрд оборвет нить его жизни на своем ткацком станке? Перетерпи только один еще этот день, и твой друг не будет лежать неотмщенным, хотя, правда, не в моих силах его воскресить. - Беовульф накрыл сцепленные руки своей ладонью и посмотрел прямо в потрясенное лицо короля. - Слушай меня и верь. Волчица не скроется от меня ни в груди самой земли, ни в огненном сердце гор, ни в черной морской глубине.

Хродгар глубоко вздохнул и точно вдохнул вместе с этим вдохом силу, подаренную ему молодым воином.

Глаза его снова заблестели, он выпрямился в полный рост и оглянулся вокруг.

- Оседлайте моего коня, - приказал он. - И других коней - для Бео-вульфа, и тех, кто захочет нас сопровождать. Мы отправляемся в логово Волчицы.

Беовульф вернулся в гостевые покои, и не успели оседлать лошадей, как он появился облаченный в кольчугу, которая была тонкой, как кожа лосося, и в плотно сидящий на голове шлем, и в руке у него был меч. И еще до того, как солнце полностью выкатилось из-за гряды холмов, Хродгар в сопровождении смешанной дружины данов и геатов уже скакал все вперед и вперед по пустошам, влажным бесплодным мхам бескрайних болот, вглядываясь в кровавый след, ведущий к морскому берегу.

Много ниже той части берега фьорда, где на галечном прибрежье располагался военный корабль геатов, отгороженный от приливов частоколом из весел, начинались ни на что не похожие места. Там виднелся глубоко вдающийся в сушу залив между двумя крутыми скалистыми мысами, оканчивающийся узким выходом в открытое море. Вдоль подножия скал тянулись черные пологие камни, на которых морские животные грелись на солнышке во время полуденного отлива. Некоторые камни своими очертаниями тоже напоминали клыкастых зверей. Волны, которые море загоняло в это сдавленное пространство, бурлили и кипели, точно в котле. В конце этого зловещего примыкавшего к суше пространства лился поток, берущий начало в расположенных выше болотах. За долгие годы он пробил в скалах глубокое ущелье, а над ним нависали спутанные, нездоровые, изъеденные солью деревья, с которых в непрозрачные воды потока осыпался лишайник и скатывались капли морской пены, долетавшей до их ветвей. Дурное место, предвещающее только плохое. О нем люди рассказывали много разных историй - о двух гигантских фигурах, едва различимых в наползающем с моря тумане, о странных звуках, пробуждающих эхо, о таинственных огнях, горящих под водой, о штормах, возникающих внезапно без всяких причин, о странных морских приливах, когда вдоль всего остального берега ни ветра, ни прилива не наблюдалось. Говорили также, что животные избегали этого места, и если олень, спасаясь от охотничьих собак, нечаянно выбежал бы к потоку, он скорее обернулся бы к своим преследователям и принял смерть, чем вошел бы в эту воду и поплыл бы в поисках спасения.

Вот к этому-то месту и привел воинов кровавый след. А на краю скалы точно какая-то гигантская кошка выпустила из своих челюстей кусок растерзанной мыши: они обнаружили голову убитого Эшера, которую страшная мать Греидела оторвала, прежде чем погрузиться в воду.

Спешившись, таны молча собрались в кружок. Посреди круга Хродгар с трудом опустился на колени перед страшными останками своего брата по оружию, откинул с мертвого лба спутанные пропитанные кровью волосы так нежно, точно ласкал женщину. Он не произнес ни слова. Слова были не нужны.

Через некоторое время он поднялся и сказал, обращаясь к танам:

- Стреножьте лошадей. Дальше придется идти пешком.

Один за одним они последовали за королем и за вождем геатов, перебрались через скалистый хребет, который скрыл от них солнце, и, перелезая через камни и корни деревьев в темном ущелье, стали спускаться к самому подножию скал. И пока они шли, каждому из них казалось, что какой-то ледяной мрак, какая-то тень, не просто тень от скал, загораживающих солнце, наплывала на них, леденя сердце и душу. Эта тень становилась все холоднее и беспощаднее с каждым шагом.

Наконец, ущелье стало расширяться, поток перепрыгнул скалистый выступ и влился во вспененные волны залива. Следуя за потоком, они тоже покинули мир деревьев и вступили в мир одних лишь обдаваемых солеными брызгами скал. На выступах разлеглись тюлени и огромные клыкастые моржи. Еще одна угроза, которая должна была бы остановить воинов. Вода, плещущаяся между скал, была запачкана грязно-красным, и кровь все еще подымалась на поверхность, как будто внизу бил кровавый ключ. До их ушей доносился рокот волн, но там, в глубине, ниже плещущей воды, стояла мертвая тишина.

Здесь не было слышно морских птиц, и эта тишина, как та наползающая тень, тоже давила на сердце.

Один из танов захватил с собой боевой рог. Как бы бросая вызов, он поднес серебряный мундштук к губам и заставил эхом отозваться на его боевой призыв и туманное ущелье, и мрак, прятавшийся под деревьями.

Эхо раскатилось вдоль подножия отвесных скал. Морские звери, разбуженные ото сна, рыча и вопя плюхались в воду. Беовульф выхватил лук из рук одного из стоявших рядом с ним геатов. - Стрелу, быстро подай стрелу, Скэф! - скомандовал он.

И когда тот подал ему стрелу, он натянул тетиву и молниеносно выстрелил. Стрела достигла грозившего опасностью стада и, задрожав, вонзилась в шею огромного моржа. Люди, стоявшие рядом с ним, разразились громкими криками, кое-кто отважился подползти к моржу поближе по покрытым скользкими водорослями камням. Дюжина копий и острых гарпунов впились в тело отчаянно борющегося животного. Его вытащили на землю и добили сильным ударом по шее тяжелым краем щита. На какое-то мгновение даны и геаты сгрудились вокруг туши, восклицая от радости, потому что это было огромное животное, и сулило богатую добычу моржовой кости. Но не для охоты на моржей явились они в эти проклятые места: вспомнив о том, ради чего они оказались здесь, они почти тотчас же отвернулись от туши.

Беовульф спускается в пещеру. Иллюстрация из книги "Под звон мечей", 1907

Беовульфу не надо было готовиться. Его кольчуга была уже на нем, украшенный кабаньей мордой шлем сидел плотно и был низко надвинут на лоб, меч - в руке. Не тот меч, который подарил ему король, а его собственный, который побывал с ним во многих битвах на земле и на море, и который был настолько ему по руке, точно рука и рукоятка были сделаны друг для друга по мерке. Но ему в конце концов не пришлось воспользоваться собственным мечом в предстоящей битве, потому что в последнее мгновение Ханферт, королевский шут, тот самый обладатель злого языка и взывного характера, выхватил меч из своих ножен, сделанных из волчьей шкуры, растолкав плечами остальных воинов, почти сердито сунул его в руки Беовульфу.

- Вот возьми, - сказал он. - Его зовут Хрантинг. Его лезвие пропитано соком ядовитых растений и закалено в кровавых боях. Это мощный меч, и он еще ни разу никого не подвел в битве.

Беовульф перевел взгляд с лица шута на серое, как сами волны, лезвие меча, потом снова глянул ему в лицо. Этот человек только две ночи назад выплевывал ему свои оскорбления. Но Беовульф также понял, что Ханферт раскаивается, а для него этого было достаточно. Он передал свое оружие стоявшему рядом геату, взял протянутый ему меч, улыбаясь и прямо глядя в черные глаза шута.

- Благодарю тебя, друг, что ты одалживаешь мне свой меч. С ним то уж я точно одолею эту Морскую Волчицу.

Затем он повернулся к стоявшему неподалеку королю.

- Хродгар, король данов, я отправляюсь на битву, И увидимся ли мы снова, это уж как захочет богиня Вюрд. Если я не вернусь, то прошу тебя, отошли подарки, подаренные тобою, моему королю и повелителю Хигеляку, все, кроме большого меча. Его ты отдай своему шуту Хан-ферту, как подарок от друга, вместо Хрантинга, который погибнет вместе со мной.

Он постоял молча, оглянувшись вокруг, прикрепив обнаженный меч к бедру. Посмотрел на солнце, вдалеке золотившее высокие вершины нагорий, на синеющие вдали волны открытого моря, спрашивая себя, доведется ли ему еще почувствовать вздымающуюся палубу корабля под ногами. Он оглядел опечаленные лица своих боевых братьев, опасаясь, что смотрит на них в последний раз.

- Ждите меня здесь, - сказал он.

Потом, отвернувшись ото всех, подняв меч над головой, ринулся в волны прибоя.