СМЕРТЬ БЕОВУЛЬФА

Когда Беовульф подошел к гигантскому обломку скалы у подножья Китового Мыса, он увидел, что в центре темнеет вход в пещеру, вокруг которого дым курится более плотно, чем в других местах. Из темноты выбегает ручей, устремляющийся вниз по склону долины. Вода в ручье кипела, над ней дрожали, колыхались пары драконьего жаркого дыхания. Беовульф, загораживая лицо щитом, стал подбираться к пещере, пока не дошел туда, где была разворочена земля. Дальше идти было нельзя, потому что от зловонных испарений и дыма, которые вырывались из темной пещеры, можно было задохнуться.

Он остановился, ударяя мечом по железному щиту, вызывая огненного дракона на битву. Его боевой призыв разрастался, как буря. Таны Беофульфа не раз слышали, как его воинственный клич перекрывал шум любой битвы. Его голос звучал и в пещере, и огненный дракон услышал и проснулся. Через вход в пещеру он изрыгнул огромное огненное облако, а внутри пещеры послышалось хлопанье могучих крыльев. И только король Беовульф успел подмять щит, чтобы загородить лицо от пламени, как раздался грохот, и задрожала земля, и, извиваясь, появился дракон, покинувший свое логово.

Огонь играл на его чешуе так, что она меняла цвет, становясь то зеленой, то синей, то золотистой, как обычно светится лезвие меча, когда его нагревают, чтобы хорошенько закалить, и воздух вокруг него точно корчился и приплясывал. Огненными были его крылья, слепящее пламя вырывалось из его глаз. Распластав крылья, то подлетая, то подскакивая, он приблизился к Беовульфу, который стоял не шелохнувшись, подняв свой меч для мощного удара. Сверкнуло блестящее лезвие, нанеся голове чудовища рану, но, хотя шкура пода. ;ась и из раны потекла вонючая кровь, кости черепа отразили удар, гак что рана оказалась не смертельной. Взвыв страшным голосом, драке присел на задние лапы, готовясь к нападению, затем рванулся вперед, окутав Бео-вульфа с головы до ног огненным облаком.

Железные кольца кольчуги прожигали Беовульфа до костей, раскалился до красна выкованный кузнецом железный щит, которым он пытался защитить лицо, готовясь нанести дракону следующий удар. Там, наверху, на холме, наблюдавшие за происходящим таны увидели страшную картину: их повелитель был весь точно завернут в пламя.

И хотя они все были не трусливого десятка, ими овладел ужас, и они кинулись бежать. Все, кроме одного. Виглаф, внук Вегмунда, самый младший из них, твердо остался стоять на месте. Ни на что не надеясь, он в какой-то момент попытался урезонить остальных, крича им вслед, чтобы они вспомнили о своей верности повелителю.

Мы похвалялись храбростью и расточали королю обещания, когда в королевском чертоге пили мед и получали от него подарки! - восклицал он.

Ч. Кипенг. Виглаф спешит на помощь Беовульфу, 1961

- Мы клялись в верности ему до самой смерти! И вот теперь, когда пришло время умереть за него, мы все позабыли! Позор на наши головы до скончания дней, если мы вернемся домой с уцелевшими щитами. Но я не желаю разделить с вами этот позор! - И, схватив свой щит, и выхватив меч из ножен, он тоже пустился бегом, но только не под безопасное прикрытие в лесу, а вперед и вниз - в полную огня и дыма долину.

- Опустив голову, подняв меч, он ринулся в огонь и дым, крича:

- Беовульф, любимый мой король, я иду! Вспомни сражения своей молодости и держись! Я с тобой! Я рядом!

Беовульф услышал голос своего юного родича, почувствовал его плечо рядом со своим, желтый щит из липовой древесины рядом со своим раскаленным щитом. И сердце в его груди исполнилось обновленного мужества. Но звук еще одного человеческого голоса возбудил в драконе такую ненависть, что земля застонала и горы содрогнулись от его злобы, и он выдох за выдохом насылал на них опаляющее пламя. Щит Виглафа моментально вспыхнул, как факел, и тут же обуглился. Он отбросил горящие остатки щита в сторону, подчиняясь голосу Беовульфа, который крикнул ему: "Сюда! Спрячься за мой щит, его хватит , на нас обоих!", - подбежал к нему и встал рядом.

Твердо, не отчаиваясь, сражались они вдвоем под прикрытием раскаленного до красна железного щита.

И вот, когда просвистел в воздухе меч Беовульфа, побеждавший в сотнях сражений, и мощным ударом опустился па голову дракона, чудесный клинок разлетелся на мелкие кусочки. Издав громкий клич, король отбросил от себя бесполезную теперь рукоятку, по до того, как он успел отстегнуть боевой топор от ремня, огненный дракон налетел на Беовульфа. Присев на задние лапы и без конца молотя воздух крыльями, он вонзил когти передних лап королю в горло, чуть выше золотого королевского воротника.

И в этот же самый миг, когда живая кровь Беовульфа хлынула красной волной, Виглаф выскочил из-за железного щита, поднырнул под дракона и воткнул меч в его незащищенное чешуей брюхо. Судорога пошла по задрожавшему изогнутому телу дракона, огонь стал гаснуть и погас совсем.

Беовульф, собрав последние силы, все-таки отстегнул топор и, ринувшись на страшилище, почти что перерубил его пополам. Дракон лежал мертвый, блестящая его чешуя темнела.

Но увы! Беовульф тоже получил смертельную рану. И теперь, когда он стоял, слегка покачиваясь над огромным туловищем врага, раны его начинали отекать и болеть, яд от когтей монстра жег его грудь, и все тело, казалось, горело.

Почти ничего не видя, пошатываясь, он добрел до того места, неподалеку от входа в пещеру, где камни образовали подобие ложа, опустился на него, пытаясь вдохнуть воздух.

Виглаф, чьи ожоги были так же свежи, распустил ремни его шлема, снял его, чтобы прохладные ветерки с моря охладили ему лоб. В своем собственном шлеме он принес воды из ручья, который теперь сделался прохладным и прозрачным. Он протер лицо короля водой, обмыл раны, и все звал его, звал откуда-то издалека. Потихонечку голова Беовульфа слегка прояснилась и обжигающий пламень яда поутих. Старый король собрал все свои силы и заговорил, понимая, что его время на исходе.

- Теперь я начинаю жалеть, что наш Всеотец не послал мне сына, кому я мог бы передать свои боевые доспехи. Но поскольку этого уже никогда не будет, ты должен стать мне сыном. Ты возьми себе мой шлем и мой боевой топор, и сними с меня кольчугу, когда я умру, и носи все это достойно в память обо мне.

Он ощутил слезы Виглафа на своем лице и снова собрался с силами.

- Ну, полно, полно, вовсе нет причины для слез. Я старый человек, я уже прожил свою жизнь, уже побывал во всех своих сражениях. Пятьдесят зим я правил моим народом и сделал страну такой сильной, что ни один враг не посмел пересечь ее границ. Я не поощрял распри внутри страны, никогда не нарушал своих клятв, и, когда жизнь покинет мое тело, мне не придется держать отвс г перед Всеотцом ни за убитых родичей, ни за несправедливое правление.

Он приподнялся на локте и оглядел все вокруг. Взгляд его остановился на туловище огненного дракона, распростертого перед входом в пещеру.

- Своей жизнью я заплатил за то, чтобы убить того, кто убил бы весь мой народ. А теперь вот он лежит мертвый передо мной. Но если правда то, что говорил вор, то тогда я завоевал для моих людей еще и сокровища. Их тоже я хотел бы увидеть, пока свет не угас окончательно для моих глаз. Пойди, Виглаф, сын мой, в пещеру и вынеси оттуда, что сможешь.

Виглаф, который стоял на коленях рядом с королем, поднялся на ноги и, пройдя, спотыкаясь, мимо все еще дергающегося тела дракона, вошел в пещеру.

Он остановился сразу же при входе, с трудом веря своим глазам, глядя на горой наваленные сокровища дракона. Золотые кубки и кувшины, инкрустированные драгоценными камнями, королевские воротники, старинные кольчуги и шлемы, сделанные как маски дикого кабана, мечи, проеденные ржавчиной. А надо всем высилось золотое знамя, искусно расшитое забытыми древними магическими знаками, которое само по себе светилось и бросало отсвет на все вокруг. При этом свете воин и сумел разглядеть все остальное. Но у него не было ни времени, ни желания долго предаваться изумлению. В спешке он нагрузился кубками, браслетами, оружием и, наконец, прихватив знамя, вынес это все на дневной свет.

Беовульф лежал с закрытыми глазами, раны его сочились кровью.

Но когда Виглаф принес еще воды из ручья и снова отер его лицо, он открыл глаза и посмотрел на лежащее на камнях блещущее золотом сокровище.

- Прекрасное золотое мерцание, как раз для того, чтобы осветить мне дорогу, - сказал он. - Как я счастлив, что, когда настало время моего ухода, я смогу оставить моему народу такое сокровище.

Затем его взгляд от блестящих драгоценностей поднялся наверх, туда, где на фоне неба высился крутой лоб Китового Мыса.

- После того как догорит погребальный костер, - сказал он, - попроси их насыпать высокий могильный курган вон там, на самом краю Китового Мыса, чтобы он служил знаком для мореходов, таких, как я был в молодости. Чтобы они могли видеть его издалека, когда плывут морскими дорогами, и говорили бы: "Вон там виднеется курган Бео-вульфа". И пусть вспоминают меня.

В последний раз он взглянул в лицо Виглафа. Его руки искали застежку возле израненной шеи, чтобы отстегнуть золотой воротник - знак королевского достоинства.

- И это тоже возьми, вместе с моими военными доспехами, - проговорил он. Теперь его голос был больше похож на шепот. - Воспользуйся им, как следует. Ты последний, оставшийся в живых из нашего рода. Вюрд забрала их всех, каждого в час его судьбы. Теперь настало время и мне присоединиться к ним.

И с этим словами, которые он едва-едва смог выговорить, Беовульф, издав глубокий вздох, откинулся на руки молодого воина.

И Виглаф положил его на каменное ложе. Он продолжал сидеть неподвижно рядом с покойным королем, когда на них обоих упала тень. Медленно подняв голову, он увидел королевских товарищей по пирам, крадучись выбравшихся из леса, на вершине скалы, который все это время служил им убежищем, и спустившихся вниз. Обступив Виглафа, с пристыженным видом они глядели то на мертвого короля, то на убитое чудовище.

Виглаф даже не дал себе труда встать. Продолжая сидеть, где сидел, с ледяными глазами, он выговаривал им с горьким презрением то, что накипело у него на сердце:

- Теперь вы возвращаетесь, не так ли? Теперь, когда огонь погас! Да, людям ничего другого не останется, когда они увидят вас живыми и целехопькими в доспехах, которые вам подарил Беовульф, как сказать, что для него это была, пожалуй, невыгодная сделка. Когда настал тягчайший час, то не пришлось ему погордиться своими товарищами по оружию. Вряд ли заслужит уважение страна геатов, когда правители других стран услышат о сегодняшних делах. Да, ваша шкура осталась цела под блестящими кольчугами, но, возможно, для воина смерть предпочтительнее, чем позорная жизнь!

Все таны стояли в молчании, окружив своего мертвого короля. Они терпели хлесткие удары Виглафова презрения, потому что им нечего было возразить.

Вдруг верховой воин, высланный на разведку следовавшим за ним войском, показался на опушке леса и стал вглядываться в то, что происходило внизу, в долине. Одного долгого взгляда хватило ему. Развернув лошадь, он пустил ее в галоп, чтобы рассказать о том, что ему пришлось увидеть.

- Битва окончена, - возвестил он, - Наш король лежит мертвый там, среди скал, рядом с мертвым огненным драконом. Теперь та радостная и достойная жизнь, которую он дал нам, придет к концу. Воинственные вожди, которые пятьдесят лет при нем не смели поднять голову, теперь нападут на нас, а Беовульф, который повел бы нас против них на битву, мертв.

При этих словах стон прокатился по всему войску, и ускорив шаги, направились они к драконову логову.

Когда они прибыли в почерневшую долину, то увидели все то, о чем посланный рассказал им. Седовласый король лежал мертвым, а рядом с ним - его сломанный меч, а неподалеку туловище огненного дракона растянулось на выгоревшей и пропитанной кровью торфянистой земле. Пристыженные таны отошли в сторону, а Виглаф сидел в горестной позе, склонясь к плечу короля. Среди скал поблескивали золотые сокровища дракона, и на морском ветру плескалось золотое знамя, как полощется на ветру корабельный парус.

В печали воины собрались вокруг своего короля. Наконец Виглаф пошевелился и поднялся на ноги, прямые, негнущиеся, точно он сразу стал стариком. Он взял в руки золотой воротник, знак королевского достоинства, со все еще не просохшими пятнами крови короля-героя, и, стоя перед воинами, застегнул его на своей шее. Вместе с этим он взял на себя королевские полномочия.

- Беовульф мертв, - сказал он. - И вы видите, как он принял свой конец. С радостью он заплатил жизнью, чтобы спасти свой народ от Ужаса-Летающего-по-Ночам. Умирая, он просил меня передать вам привет и его просьбу: после того как погаснет погребальный костер, насыпать достойный курган. Большой курган па самом высоком месте Китового Мыса, чтобы с этого времени он указывал путь тем, кто находится в море. А теперь готовьте похоронный помост, да доставьте сюда что-нибудь, что могло бы послужить нам похоронными дрогами, чтобы могли мы отнести нашего старого короля к тому месту, которое он сам выбрал. Тем временем семеро из вас пойдут со мной в пещеру, чтобы вынести на дневной свет, что там еще осталось из драконовых сокровищ.

И пока Виглаф и еще семеро ходили туда-сюда, вынося сокровища, которые не видели дневного света тысячу лет, другие отправились собирать сухой хворост и относить его на Китовый Мыс и стали строить помост и обвесили его боевыми шлемами и прекрасным оружием и кольчугами, потому что так подобало исполнить королевский погребальный обряд.

А некоторые из воинов отволокли туловище дракона на самый край скалы и швырнули его в пенящийся прибой, затем привели двух запряженных в повозку быков и по краям украсили повозку деревянными щитами, точно это был боевой корабль.

И когда все было готово, они уложили тело покойного короля и нагрузили повозку удивительными золотыми вещами и оружием из пещеры дракона, потому что Виглаф сказал:

- Беовульф один добыл все это, пусть оно и отправится с ним вместе во тьму, откуда оно и появилось.

И ни один из воинов не поднял голоса против такого решения.

Затем они тронули быков, и те потащили тяжелую телегу вверх по крутому склону, где помост был уже готов и на него смотрело небо. Они положили Беовульфа на помост, под которым был уложен сухой хворост, и бросили в кучу хвороста несколько зажженных факелов. И в этот момент люди издалека увидели красный огонь, взметнувшийся на Китовом Мысу, и поняли, что Беовульф отправился к своим ушедшим родичам.

Огонь горел всю ночь напролет, а когда на рассвете он сник, то воины грудой уложили на пепел сокровища из пещеры дракона, а сверху поставили золотое знамя. Затем они принялись возводить курган, как их об этом просил покойный король. Десять дней они трудились, стараясь сделать его высоким и прочным во имя той любви, которую они все к нему испытывали. И на десятый день величественный курган был готов, на самом высоком месте Китового Мыса, где скалы спускались, точно ныряли, прямо в море.

Двенадцать танов из личной королевской охраны верхом объехали курган по ходу солнца. Они пели песнь смерти, которую сочинили по случаю кончины короля. А когда песня была допета, все разошлись.

Курган Беовульфа остался в одиночестве с морским ветром, с кружащими над водой чайками и далекими кораблями, которые плыли по морским путям.