КАЛЕВАЛА

IV

Долго мчало вихрем легковерного Илмаринена, долго несло его к Северу по той дороге, которой разгуливают одни ветры да шумные бури; несло его пониже солнца, повыше месяца...

Наконец бережно опустил его вихрь на землю около самых дверей Лоухи, да так тихо, что и собаки не услыхали, не залаяли.

Беззубая ведьма тем временем сама стояла на дворе у порога и очень удивилась такому неожиданному появлению Илмаринена.

- Ты кто такой? Как это ты сюда попал? Вихрем принесло тебя так незаметно, что и чуткие собаки не услыхали.

- Да не затем я и пришел сюда, чтобы на меня собаки лаяли, - с до-садой отвечал кузнец.

- Уж не из той ли ты страны, где живет знаменитый кузнец Илмаринеи? Не знавал ли ты его там? Не слыхал ли, отчего так долго не жа-лует к нам, когда мы уже давно его ждем, чтобы он выковал нам Сампо?

- Еще бы мне не знать Илмаринена, когда я сам Илмаринен! - отвечал ей кузнец, которому польстили слова ведьмы.

Тут беззубая Лоухи опрометью бросилась в избу и давай наряжать свою младшую красавицу-дочку в самое лучшее платье, надевать ей жемчуг на шею и нанизывать его на головной убор.

- Одевайся, дочка, поскорей да покрасивей; приехал к нам дорогой гость, искусный кузнец Илмаринен, тот самый, что должен выковать нам Сампо с пестрой крышкой, - сказала она дочке и пошла угощать Илмаринена.

Напоила его, накормила, потом ласково обратилась к нему с вкрадчивой улыбкой:

- Ты славишься своим искусством, знаменитый кузнец, и, верно, сумеешь мне выковать Сампо из лебяжьего пера, из капли молока, из зернышка да из руна молодого барашка. А если выкуешь, так и бери себе в жены мою младшую дочку-красавицу.

И вывела тут она свою дочку из другой комнаты напоказ Илмаринену, и очень приглянулась ему стройная красавица, одетая в наряд, блиставший золотом и серебром и цветными каменьями.

- Я тебе выкую Сампо, - сказал он, - и не трудна мне будет эта работа, потому что ведь и небо уже выковано мной.

И тотчас взялся он за работу; построил кузницу, сложил в ней горн из дикого камня, приладил к нему мехи, установил посредине тяжелую наковальню, развел жаркий огонь и, бросив в него материалы, из которых должно было выйти Сампо, велел подмастерьям что есть силы раздувать огонь мехами. Три долгих летних дня и три ночи без устали ра-ботали подмастерья, раздувая мехи и сгребая уголья в кучу.

В первый день заглянул Илмаринен внутрь горна и вытащил из огня огромный лук. Хорош был он - и туг, и красиво выложен по краям серебром и золотом, да одно только жаль: он был так зол, что хотел каждый день убивать по одному человеку, а в праздники по два. Изло-мал его Илмаринен и бросил в огонь.

На другой день, заглянув в горн, он вытащил из него челнок; красив он был и прочно обит медью, и искусно выложен по краям золотом, да один был у него недостаток: ему хотелось плыть только на войну и служить людям только для разбоев. И его разбил Илмаринен в мелкие щепочки и снова бросил в огонь.

На третий день заглянул он в горн и вытащил оттуда корову с золотыми рогами, со звездами во лбу. Хороша была эта корова, да уж очень дика: все только рвалась она в лес да бодала всех. Илмаринен изрубил и ее на маленькие кусочки, бросил в огонь и прогнал своих подмастерьев из кузницы.

И созвал он ветры со всех четырех сторон света и призвал бури раз-дувать огонь в своем горне. Завыли ветры: засвистал западный, загудел восточный, задул теплый южный ветер и потянул с Севера резкий, ледяной вихрь. И вот - под конец третьего дня - пышет огонь из двери кузницы, искры летят из окон, дым столбом валит вверх и мешается с облаками. Заглядывает Илмаринен внутрь горна и видит, что в нем уже начинает показываться пестрая крышка Сампо. Быстро вытащил он его из пламени, положил на наковальню, стал ковать своим тяжелым молотом, и вскоре было готово это чудесное сокровище!

Оно походило на мельницу, у которой с одной стороны сыпалась мука, с другой - мелкая соль, а с третьей - светлые деньги. И устроена была эта мельница искусно: на заре молола она одну меру муки для дневного пропитания, другую - для продажи, а третью - про запас.

Обрадовалась беззубая Лоухи, увидев, что Сампо готово; долго не знала она, куда его спрятать, потому что нельзя было установить его ни в одном из ее обширных погребов. И снесла она его бережно в медную гору и заперла в ней девятью крепкими замками.

- Ну, теперь Сампо готово, - сказал кузнец беззубой ведьме самым вкрадчивым и ласковым голосом, - теперь можно мне взять твою дочку за себя замуж.

Лоухи не смела ему отказать, но дочь ее заупрямилась и не хотела выходить за Илмаринена.

- Не любо мне ехать в чужую, дальнюю сторону, уходить из-под родимого крова, - отвечала она. - Кто здесь без меня заставит петь птичек и кукушку куковать; уйду я - и они далеко улетят от наших холмов и лесов.

Нахмурился Илмаринен, надвинул шапку на самые брови, а сам глубоко призадумался.

- Хоть бы на родину-то мне вернуться удалось, хоть бы кто-нибудь указал мне туда дорогу, - шептал он про себя тихо.

Лоухи спросила его о причине задумчивости; он откровенно высказал ей свою тоску по родине. И наделила его Лоухи на дорогу всякими съестными припасами, снарядила ему легкий челнок, распустила на нем белый парус и послала попутные ветры сопровождать его до самых ерегов отчизны.