КАЛЕВАЛА

XI

Ехали, ехали наши путники по морю, и вот, наконец, вдали завиднелись берега Калевалы. Вяйнямёйнен уж собирался порадоваться, но, как всегда, осторожный, обратился он сперва к Лемминкяйнену и сказал:

- Дорогой мой приятель и спутник, ты ведь молод, так мою просьбу тебе нетрудно будет исполнить: полезай на мачту, осмотрись кругом во все стороны, да и скажи мне, не увидишь ли чего-нибудь в туманной дали?

Полез Лемминкяйнен на мачту, осмотрел кругом весь горизонт, видит - всюду по краям его светло и чисто, только в одном месте, далеко позади их судна, как будто белое облачко из воды поднимается.

Иллюстрация из книги "Под звон мечей", 1907

- Ничего я не вижу нигде; вон разве на Севере только виднеется белое облачко и быстро поднимается из воды.

- Верно, ты не всмотрелся, - сказал ему на это обеспокоенный Вяйнямёйнен, - верно, это не облачко, а корабль на всех парусах. Посмотри еще раз, да повнимательнее!

Посмотрел и еще раз Лемминкяйнен, говорит опять:

- Я ошибся. Издали мне оно казалось облачком, а теперь вижуя остров, который как будто бежит за нами вслед. А на острове том все белые березы, все серебристые осины,,а на тех осинах и березах все сидят черные глухари да ястребы!

- Нет, быть не может! Это не ястребы, а все подданные Лоухи, и расселись они не по деревам, а по снастям ее корабля! - закричал Вяй-нямёйнен Лемминкяйнену.

- И точно, - отозвался тот, - за нами гонится на всех парусах корабль, рассекая волны сотней крепких весел.

- Ну, теперь нам надо уходить от Лоухи поскорее! Гребите сильнее, Илмаринен, Лемминкяйнен, и все вы, остальные! - закричал Вяй-нямёйнен своим спутникам.

Все тотчас же навалились на весла с таким усердием, что волны под носом судна заклубились и запенились, как бешеные, а под кормой заструились водопадом, и все море от быстрого хода ладьи их взволновалось, как в непогоду.

Однако же вскоре увидел Вяйнямёйнен, что им никак не уйти от старой ведьмы Лоухи, что она их нагонит и раздавит... И вот вынул он из своей дорожной сумы кремень и небольшой кусочек трута и бросил их через левое плечо в море, приговаривая:

Будъ скалой в глубоком море,
Поднимись грядой подводной,
Чтоб корабль злой ведьмы Лоухи
О тебя разбился в щепу
И пошел ко дну средь звука
Стонов, криков, жалоб, воплей.

В море кремень Вяйнямёйнена тотчас обратился в громадный подводный камень, который стеной растянулся в нем поперек дна. На эту-то каменную стену со всего разбега налетел корабль Лоухи и ударился о нее с необычайной силой... Все затрещало в нем, заколебалось; посыпались снасти, полетели в сторону крепкие балки и гибкие доски, свалилась в воду тяжелая мачта и, печально повиснув, заполоскались в воде широкие паруса. Как пасть, разинулся на самой середине судна широкий пролом, в который, пенясь и шумя, стали вливаться бурные волны.

Видит Лоухи - дело плохо, починить судно нет возможности. Вот что придумала она: обернулась громадным орлом, посадила к себе своих людей на каждое крыло по сотне, на хвост целых две, да на спину тысячу и взвилась, полетела по небу. Летит она, одним крылом облака зацепляет, другим волны бороздит, наконец завидела и хитрых похитителей Сампо. Вот еще раз взмахнула она широкими крылами и стала опускаться на их маленькое суденышко.

А они уж давно ее видели, давно страшились того чудовища, образ которого приняла злая ведьма. И каждый из них приготовился к битве, каж-дый решился защищать Сампо до последней капли крови, потому что вместе с ними вез в отчизну свое счастье и довольство, урожай и вёдро.

- Ты и теперь еще не хочешь поделиться с нами своим сокровищем, старая Лоухи? - закричал Вяйнямёйнен.

- Зачем мне делиться с вами, когда оно мне и без того целиком достанется. Ты потому заговорил со мной о разделе, что опасаешься теперь, несчастный, за свою участь, - отвечал с насмешкой орел мудрому певцу финнов и вдруг, ухватившись за мачту одной из своих лап, другой вцепился в бесценное Сампо.

От страшной тялсести, давившей на мачту, судно Вяйнямёйнена на-клонилось набок, черпнуло воды - все на нем переполошились, заметались в разные стороны, Илмаринен взобрался на самую высокую часть ладьи и стал горячо молиться всемогущему Укко, чтобы он спас его жизнь и среди битвы, и среди пучины...

Видит мудрый певец Вяйнямёйнен, что грозит им всем опасность неминучая, видит, что ему самому следует биться с ведьмой за Сампо, потому что в нем одном больше силы и мужества, чем во всех остальных его спутниках. В ту минуту, когда чудовищный орел хватался уже хищной лапой за Сампо и, приподняв его со дна ладьи, собирался унести, Вяйнямёйнен вдруг сорвал с петель руль, вырубленный из целой столетней сосны, и что есть мочи ударил им орла по лапе...

Переломилась пополам от удара сильная лапа, закричал зычным голосом орел, замахал крыльями, и посыпались с крыльев и со спины в воду воины злой Лоухи. Да только та беда, что когда лапа переломилась у орла, то упало в воду и Сампо; разбилось оно, рассыпалось на множество больших и малых кусочков - сама крышка его распалась надвое! Те куски Сампо, что были покрупнее, тотчас пошли ко дну на поживу веселым водяным и русалкам, ате, что помельче, понесло ветром к берегам Калевалы.

Расплакалась злая ведьма Лоухи, увидав, что взять ей нечего, что сама понапрасну сгубила свое прежнее довольство и счастье, что приходится с пустыми руками возвращаться в холодную Похъёлы! И полетела она обратно на Север...

А ладья с удалыми похитителями Сампо, счастливо избегнув опасности, как птичка, понеслась к родным берегам.

Вяйнямёйнен, высадившись на берег, долго собирал прибитые к нему ветром остатки Сампо и бережно сложил их в одном уютном и теплом местечке. С той поры разбогатели финны и хлебом всякого рода, и пивом, и всеми благами жизни, а лапландцы, напротив, только с той поры стали бедняками. С той же самой поры и на дне моря завелось то неистощимое богатство, которое всегда останется его собственностью, пока будет на земле волноваться море, а над землей светить яркое солнце.

Кончил Вяйнямёйиен свое трудное дело, исполнил все, что мог исполнить для блага своей отчизны. И снарядил он себе вскоре медное судно, разукрасил его чистым золотом, оснастил дорогими снастями, потом, научив людей делать кантеле из березового дерева, сел в свое новое судно и, простившись со всеми, навсегда уехал из Калевалы...

Куда же отправился он? Говорят, будто на самый край света - туда, где земля с небом сходится, так что до неба и рукой достать не трудно. Говорят, будто он там еще и теперь живет припеваючи...