СЛАВЯНСКАЯ И РОССИЙСКАЯ МИФОЛОГИЯ

КОМЕНТАРИИ

Песнь 1-ая

1) Сказания о довременной вселенной, в виде дуба Стародуба или Ясеня, есть и в славянской и в скандинавской мифологиях.

"Мы найдем и в ведах некрушимую смоковницу, корнями вверх, а ветвями вниз, - говорит исследователь мифов народов мира Каррьер, - в которой утверждены все миры, из которой боги построили небо и землю, которая носит всякий плод и которой листья сочит из себя каплями божеский напиток. Оставляю в стороне разыскание, не лежит ли тут первоначальною основой воздушное дерево своеобразного вида облаков, которые тянутся длинноветвистыми полосами; но думаю, можно принять за древнеарийский тот взгляд, что вся природа есть лишь укорененное в глубину и высящееся к небу воспитательное растение, и напоминаю при этом про дерево жизни у симитов".

К этому можно прибавить, что у скандинавов ясень Иггдрасиль растет корнями вниз, и потому едва ли их предание о нем не заимствовано из вторых уже рук.

Священное Слово, в котором открывает себя Дух, прославляется уж в ведах. "Не предвестниками ли Иоаннова учения о Слове, - продолжает тот же автор, - как высказывающемся разуме Божием, звучат такие речи: "Слово все му набольшее, всему первое, его имя благодатнее всего. Как пшеница очищается в решете, так слагается оно в душе мудрого. Оно получило вид и облик у певцов стародавних, и жрецы стали его носителями. Само Слово говорит о себе: я иду с духами света и ветров; несу небо ночное и солнце ясное; я царица, владычица богатств; кого полюблю, сделаю мудрым, благочестивым и вели ким. Я досягаю до небес и далее; я пребываю во всех мирах и дышу во всем живущем, проникаю собою все существа". Таким образом еще в глубокой древности Слово получило силу заговора или заклинания. "Могущество заговорного слова безгранично, - говорит г. Афанасьев, - оно может управлять стихиями, вызывать громы, бури, дожди, град и задерживать их, творить урожаи и бесплодие, умножать богатство... Слово это может творить чудеса, подчиняя воле заклинателя благотворные и зловредные влияния всей обожест вленной природы".

2) Во время ведического периода, когда арийцы жили вместе, иесоздан-ный мир представлялся в виде нестройной массы, носившейся над водой; в последующий же период браминов в Индии мироздание является уж в другом образе: юный Брама, одушевленный силой Предвечного, всплывает в лотосе из всемирного океана и создает из скорлуп мирового яйца небо и землю. Этот лотос и есть земля, в виде семи листков или семи островов, появившихся вначале из моря. "Брама (первопричина вселенной, святое) зародился наперед всего; из Брамы разверзнулась краса усладительного блеска; ему принадлежат и выси, и глубина бездны; одним Брамой раскрывается причина бытия и небытия". Так поется в Самоведе; а из повторяющегося припева браманы ухитрились вычитать особого бога: Кто?..." "Мир разрешали брамины в Боге; но Бог был у них недеятельным, а спокойно-созерцающим духом, бездейственным в самом себе. Душу мира отождествили с Брамой (верховною святыней) и постигли ее, как вечное духовное единство, как таинственную первопричину всякой жизни вообще".

У славян то же самое предание о мирозданьи, как и у индийцев, только в искаженном виде. Вместо Брамы у нас плывут по морю, в виде белого и черного гоголей, Белбог и Чернобог, заимствованные уж от иранцев; вместо блестящих листьев лотоса у нас пустынный островок созданный из горсти земли, который потом расширяется. У индийцев творит вселенную один Брама; у нас и доброе, и алое начало, - из которых последнее коверкает созданное первым.

3) "Петух гораздо моложе в передней Азии и Европе, чем молено было бы думать, - говорит Буслаев. - Семитические народы не могли знать его, так как в Ветхом завете нигде о нем не упоминается. Его нет также в изображениях и на египетских памятниках. Птица эта происходит первоначально из Индии и распространилась на Запад только вместе с индо-персидскими завоевательными походами. Самописец Менодот, в своем сочинении о храме Самосской горы, утверждал, что подобно петуху, вышедшему из области Персиды, павлин распространился из этого святилища по окрестным странам. В Зороаст-ровой религии петух священное животное, как вестник утра и символ света и солнца. Он посвящен Сраоше, небесному стражу, который, будучи разбужен огнем, в свою очередь будит петуха: тогда петух своим криком прогоняет Дэ-вов, злых духов мрака, и особенно демона сна. Куда ни переселялся перс, всюду он заботился, чтобы при нем был петух, точно так же, как не забывал утренних молитв и очищений на утренней заре, и вслед за персидскими походами повсюду легко и прочно водворялась эта ручная птица, столь полезная в хозяйстве и вместе такая затейливая по виду и нраву".

"У нас петух, именем которого досель называется огонь, почитался у язычников птицею, посвященной Перуну и очагу, и вместе с тем эмблемою счастья и плодородия, - пишет и Афанасьев. - Петух - птица, приветствую щая восход солнца... Малороссы дают ему характерное прозвание: Буди-мир.

Загадка выражается о петухе: два раза родится, ни разу не крестится, а черт его боится".

"На море на окияне, на острове на Буяне, - пишет Афанасьев далее, - стоит дуб Мокрецкий (выросший до самого неба); на небе сидит кочеток-золотой гребешок, птица, которая ни в огне не горит, ни в воде не тонет, и стоят чудесные жерновки, эмблема весенней грозы, дарующей земле плодородие, а людям их насущный хлеб". Такой же петух есть и у скандинавов; у них он будит светлых асов на небе.

"Как представитель же грозового пламени и жертвенного очага, петух и доныне считается необходимым спутником вещих мужей и жен; русские поселяне убеждены, что при ведьме всегда находятся черный петух и черная кошка", - читаем у Афанасьева.

4) "В "Слове" св. Григория читаем: "Извыкоша елени класти требы Артемиду и Артемиде; рекше Роду и Рожанице... Такоже и до словен доиде се слов(о), и ти начата требы класти Роду и Рожаницам".

"Таким образом, по его мнению, Род и Рожаница значили у славян то же, что у греков Артемида. Она считалась у них покровительницей женщин и брачных союзов, заведывала родами, разрешала пояс родильницы, играла роль повивальной бабки и кормилицы, и вместе с тем была доброю пряхой, как бы одною из парк. Хотя Артемида и не существовала в греческой мифологии, но зато греки присвоили эпитет рождающих, производящих, и Зевсу, и Посейдону. Также творческая, призывающая к жизни, сила принадлежала Роду и Рожаницам, на что указывают самые их названия.

Словом Род в древних памятниках означаются: родственники и потомки, земляки и целый народ, как образующийся чрез нарождение... Но все эти понятия, усвоенные Роду, вытекли из того первоначального, основного его значения, по которому под ним разумелась производящая сила природы вообще. Еще теперь в народной речи слышится выражение: земля принялась за свой род. С верою в Род и Рожениц соединялась идея судьбы, предопределения, на что указывает народная поговорка: так ему на роду написано. Миф о происхождении людского племени греки связывали с Гермесом, а славяне - с Родом: сидя на воздухе, Род мечет па землю груды, и в том рождаются дети, - пишет Афанасьев. - Под именем Рода первоначально разумелось божество, заправляющее весенними грозами, оплодотворяющее землю семенем дождя и созидающее мировую жизнь".

Не ближе ли еще искать нам Род в Яме Вед и Джиме Авесты, тождественных между собою? Ведийский рассказ говорит, что мироздатель устраивает брак своей дочери, носящейся над пространством бурной, темной тучи или мглы с светозарным началом, Вивасватом; свет и тучевая мгла порождают первую человеческую чету, близнецов, что и высказывается в их имени, Яма и Ями, - перворожденный из смертных, он же и первоумершии: он первый проложил путь из глубины в горняя, он первый отыскал место, куда отошли все наши отцы, в неотъемлемую нашу обитель. Вот почему он стал главою всех за ним последовавших; он первенец умерших, князь их Яма, владыка в царстве блаженных.

5) "Так как бог Громовник, низойдя на землю в блестящей молнии, устроил первый домашний очаг и основал первый семейный союз, то арийское племя признавало в нем своего родоначальника, того первосозданного человека, от которого произошли все многочисленные народы. Согласно с этим, первый человек был представляем великаном; (по Краинскому преданию, человек был великан). Когда он спал, то в густых волосах его гнездились ястребы, а в ушах прятались лисицы; ему ничего не стоило перескочить через море, не замочив ноги: пущенная им стрела достигла до небесного стола, где сидит петух и сторожит божий яствы, и поразила этого чудесного петуха, - пишет Афанасьев. - У скандинавов первый человек, Имир, был также великан; литовцы признают своими предками исполинов; по словам Гесиода, третий род (медный) земных обитателей были жестокосердые исполины; один из древнейших англосаксонских памятников дает Адаму исполинский рост; вообще первосозданные люди - было племя великанское". (Српо. также предания об этом библейские.)

6) "Рай вначале истории и как последняя цель человечества в вечной жизни блаженных, - говорит Каррьер, - был поэтической верой первобытной эпохи арийцев. Джима (то же что Яма и Адам), самый светлый, самый счастливый, из всех рожденных; он подобен солнцу между смертными; под владычеством его нет ни стужи, ни зноя, ни смерти, ни старости. Так рисует персидское сказание золотой век на земле, когда младенческое счастье невинности еще не ведает, что добро и что зло, как Адам в райской обители. Это напоминает библейский Эдем, и мы находим здесь предание человечества, идущее от той далекой поры, когда симиты и арийцы жили еще вместе... Мир и человек созданы добрыми, но они пали; миру предстоит гибель, но за ним последует другой, лучший мир: вот что легло общею идеей в основу учения об эпохах мира, которое выработано потом индейцами и греками самостоятельно, и каждым народом на свой лад, догматичнее у первых, мифичнее у вторых".

По понятиям славян, пишет Афанасьев, так как "светло-голубое, блестящее небо лежит за облаками или за дождевым морем; то, чтоб достигнуть царства солнца, луны и звезд, надобно было переплывать воздушные воды. Таким образом, это небесное царство представлялось воображению окруженным со всех сторон водами, т. е. островом. Название Буян (от слова: буй) первоначально было не более, как характеристический эпитет волшебного острова. Буй служит синонимом слову "яр", а ярый заключает в себе понятия: весенний, горячий, пылкий, страстный, плодородный, урожайный.

На Руси ходит сказание о блаженных островах Макарийских (makarios beatus), где реки медовые и молочные, а берега кисельные. По указанию старинных апокрифов, райские реки текут молоком, вином и медом.

У чехов сохранилось поверье, что у Солнца есть свое царство за морем, что там вечное лето, оттуда прилетают весной птицы, и приносятся на землю растительные семена.

С этим поверьем тесно связывается малорусское предание о Выреи... В поучении Мономаха сказано: "Сему ся подивуемы, како птица небесные из Р1рья идут"... С началом осени журавли, стрижи, касаточки и другие птицы улетают, по мнению крестьян, в Вырей (Вирий), на теплые воды или прямо на небо; тогда же гадюки и змеи лезут в Вырей по деревьям, подобно тому, как и души усопших прежде, нежели достигнуть страны блаженных, осуждены порхать по деревьям.

Словаки и хорутане рассказывают, что рай есть чудесный, неувядаемый сад во владениях Бога света, где праведных ожидает бесконечное наслаждение. По свидетельству русских легенд, рай насажден у небесной криницы.

Значит, раем называется, во-первых, та счастливая страна минувших веков, в которой обитали первые еще невинные люди; во-вторых, то будущее царство блаженных, что явится по кончине вселенной, когда ветхое небо и греховная земля очистятся и обновятся всемирным пожаром и потопом, т. е. весенними грозами и ливнями. Самый наш праздник Коляда своею обстановкой указывает на те щедрые дары, что несет, шествующее из дальних стран, Лето".

Заметим, что в древности сама земля вообще называлась островом, вероятно, потому, что считалась, всплывшей из всемирного океана; островами же назывались и самые страны, лежавшие на материке.

7) "Вера в единое божество была первоначально для всех общею, - говорит Коррель; - но и появление разнообразных божественных обликов началось еще до подела арийских племен между собою, что видно из соответственных друг другу божеских имен, из особенных сказаний и обрядов у разных народностей. Замечаемое здесь сходство основано вовсе не на заимствовании... Могущество божие онагляживается здесь теми же явлениями, в которых благочестивый смысл успел подметить его власть".

Под именами: Бгава, Бгагаван, Део-нах у индийцев божество является подателем всех благ и счастья; оно украшено целебными или питательными растеньями, ему сопутствуют полезные животные. Зерван-Акерен у персов, собственно вечный, бесконечный.

"Очевидно, - пишет Афанасьев, - влияние неба на земные роды (урожаи) невольно возбуждало в уме мысль о супружеском союзе отца Неба с матерью Землею. Согласно с этим, небо обозначалось словами мужского, а земля женского рода. У славян отец - Небо получил название Сварога: он верховный владыка вселенной, родоначальник прочих светлых богов, прабог".

По санскритски круг - Svar и Sval; почему и Небо, и Солнце, по их кругло-видиости, получили те же названия; а от них произошли прилагательные svarius и svalius. "Корень "див" (светит), лежит в основании индийского "девас" (божество), чему соответствует персидское дева, греческое феос, латинское deusH divus, литовское диэвас, а из Dju pater, Бог отец, возникло Юпитер".

Курент, по рассказам словенцев, лукавый и веселый бес, который игрой своей па гуслях и дудке исцеляет болезни (как весенние грозы животворят природу) и заставляет всех плясать без отдыха.

"Однажды человек-исполин и хитрый Курент, - пишет Афанасьев, - поспорили между собой, кому из них обладать белым светом, долго боролись они, изрыли ногами всю землю, и сделали ее такой, какова она теперь; но ни тот, ни другой не осилил противника. Тогда Курент взял виноградную лозу и стиснул так крепко, что rujno vino iz nij udarilo, и этим вином упоил человека, когда тот сидел на высокой горе за божим столом. Вскоре воротился бог и увидел человека, дремлющего за столом, разгневался и сбросил его с горы вниз, отчего много лет лежал он разбитый и полумертвый. Когда человек оздравел, сила его пропала, не мог уж он ни скакать через море, ни спускаться в глубь земли, ни восходить вверх к небесному столу. Так завладел Курент светом и человеком, и люди сделались с той поры слабы и мады, Высокая гора означает небо, вино - живительный напиток дождя".

8) "Сказание о потопе общее для арийцев и симитов. Вавилонский рассказ про Ксизоура, - пишет Буслаев, - подходит к еврейскому про Ноя чуть не до мельчайших подробностей". По сказанию индийцев, от всего рода человеческого остался один Ману, спасенный рыбой (Вишну); она перенесла его через северные горы и велела привязать корабельный канат к дереву. По литовскому сказанью, единственной уцелевшей от потопа чете людской Бог послал утешительницей радугу, которая посоветовала этой чете прыгать через земные кости или ребра, т. е. горы; с девяти прыжков произошло девять новых пар.

По Краинскому преданью, спасшийся от потопа ухватился на высокой горе за виноградную лозу; лоза эта служила палицей Куренту; он поднял ее высоко над облаками и этим спас человеческий род от конечной гибели. Пока продолжался потоп, человек висел в воздухе, держась за виноградную лозу и питаясь ее гроздями и вином.

У славян доселе живы сказанья, что потоп последовал в наказание великанов, за их постоянную вражду между собой и нескончаемые жестокие войны; в этом потопе они и погибли все до единого.

"По Краинскому также преданию, в давние времена земля была пуста - был на ней только камень; Бог послал своего петуха, чтобы он оплодил землю, - пишет Афанасьев. Кочет снес в пещере, где он поселился, чудесное яйцо, из которого истекло семь рек; они наводнили равнины и вскоре все кругом зазеленело, запестрело цветами и преисполнилось всяких плодов; без забот жили в том раю люди. Божий кочет сидел высоко на небе и каждый день возглашал им, когда просыпаться, когда трудиться и трапезовать; это надоело людям, они стали молить бога, чтобы избавил их от беспокойной птицы. Божий кочет исчез с неба; тогда настали болезни и насилия. Безумие овладело людьми; они пошли к чудесному яйцу и стали бросать в пего каменьями, и разбили его, земля покрылась водой и превратилась в одно огромное озеро. В Заоне-жьи рассказывают, что когда Господь (Перун) увидел, что нечистый дух изрыл созданную им землю пропастями и горами, то ударил молотком в камень и создал свое воинство, - и началась между ними великая война". У литовцев же на ореховую скорлупу, брошенную божеством Прамжима-сом, спаслись из воды некоторые звери и люди.

Сказание о возмущении титанов и низвержении их с неба, сохранилось также во всех арийских и симитических преданиях. Оладьи, которых они у нас наелись на небе, - конечно, означают небесные звезды. А позднее, - говорит Буслаев, - "как древние титаны возмутились против богов небесных, так и наши богатыри, возгордившись своими победами над смертными, стали вызывать на бой воителей небесных".

9) Ученые изыскатели признают, что древние арийцы в первобытное время не знали моря, потому что в их языке нет слова для выражения понятия о море.

Известно, что, по мнению всех древнейших племен, земля всплыла в виде острова из вод всемирного океана. По мнению индийцев, поднявшись из глубины океана, она плавала в водах его, в виде совсем больших островов (dvipas) или семи исполинских листьев, космического лотоса; по Зендавесте, Агуро-маз дао (бог Солнца), создал сначала небо и воды, и поднял землю из океана; по ассирийскому преданию, вначале была лишь вода, и земля отделилась от нее уже впоследствии, по космогонии Гомера, земля сначала большой остров, окруженный океаном (okeanos); он примыкает с Востока и Запада, к группе островов, которая называется Aiaia, страною островов; по скандинавской космографии, земля также окружена океаном, выражавшемся в символе змея; у славян первосозданная земля - небольшой остров, который постепенно расширяется; а в библии древняя Европа называется группой островов.

В описываемое время еще пол-Европы было под водою, а остальная ее часть состояла из островов, как это и изображено в настоящей поэме. И едва ли это будет не лучший ключ к истолкованию первобытного расселения народов из Азии: потому что им гораздо удобнее было совершать эти переселения на пустынные острова, нежели двигаться прямо на Запад по сухому пути, неизвестными местами, между племен чуждых и чаще враждебных. Причем нельзя не обратить внимания, что первые племена, поселившиеся на Западе, - племена финно-алтайские, т. е. из Северной Азии, возле которой на Севере был большой остров; а славяне, позднейшие поселенцы в юго-восточной степной России, где всего долее стояли первобытные воды.

10) Единственный, всевышний Бог представлялся арийцам вначале в образе кругловидного бога, Сварога, Дня. Он - молниеносец-громовник, он очищает мир погодой, счастливит его плодотворным, освежительным дождем... Он светобог - спаситель, помощник и мститель. Ветры верные ему товарищи. В них веют на человека и духи предков. Потом божество - Небо - становится только жилищем верховного бога: еще в ведийский период этот бог - Индра, которому уже приписывается и создание вселенной. "О Индра, один ты создал все, что существует!... Он сотворил дни, коней, растения, коров, воды и рощи" - поется в ведийских гимнах.

Индра, как творец, подобен Иегове псалмопевца; Митра и Варуна его помощники; а Вишну упоминается еще редко; чаще Агни заступает его место. Начинает признаваться троичность сил природы, в образах: Агни - огня, Вайю - воздуха (Варуны) и Сурии - солнца. О Браме в ведах еще не упоминается; но впоследствии Вишну и Брама заменили Агни, Индру и Варуну, - а законы Ману переносят нас в другую, позднейшую эпоху развития человечества. Но прежде Индра был выше всего.

По мере развития человечества развиваются и образы богов; у каждого племени являются свои боги или одни и те же божества под разными названиями. Солнце называется уж Даг-богом и Даж-богом (слово даг значит и день, и свет, от санскр. dah - жечь); и Всеведом, так как оно сын Сварога - Неба.

По славянским преданиям, у него дворец на Востоке, он дед-Всевед, при нем Судица-царица, Зари утренняя и вечерняя, хвостатые звезды, лысый дед Месяц, двенадцать сыновей-Месяцев, Солнцевы девы, и пр.

По ведийским преданиям Яма живет на Юге; он перворожденный и перво-умерший; он божество мира усопших. Картина его блестящего, мирного царства изложена еще в ведах, в молитвах к Яме.

Наш рай, светозарный Буян-остров, также за облаками, в блестящем царстве солнца. В наших старинных рукописях греч. слово рай переводится словом порода, а ад словами род и родство. Афанасьев находит, что наш Род и мог быть владыкой усопших предков, древним ведийским Ямой. Нашему Роду также воссылались молитвы, наравне с другими богами, приносились жертвы и учреждались законные (обрядовые) трапезы, иначе кутейные, на которых подавалась кутья, поныне составляющая необходимую принадлежность на родинах (крестинах), похоронах и поминках.

В честь Рода и Рожаниц, в числе жертвенных яств были также хлеб и сыр, и подавался напиток мед, сопровождавший все религиозные приношения и пиршества. Вообще слово рай у нас служит для обозначения сада; остров Буян превратился в счастливый рай Макарийский; а небо прежде почиталось хрустальной или золотой горой, на вершине которой было царство блаженства.

Яма - только темный образ Индры; это ночь, царь мертвых, владыка Юга и ада. Но блестящий Индра, бог эфира и небесного света, воздушной тверди видимого неба (les Swargas, Сварога), повелитель добрых духов, властитель молнии, царь облаков, податель благотворного дождя, произраститель нив и плодов земных, любил жить на горе Меру, на самом Севере. Ничто не сравнится с красотой воздушного его жилища, его дворца и садов. Индра живет в высшей атмосфере; Маруты его спутники.

Как дождевой и громовой бог, Индра пробивает горы свои перунами, заставляет их источать ключи, умерщвляет демона, похитившего облака и тучи; пособник ему Трита. В Египте, под именем светобога Пта, он сражается с змеем ночи; в Элладе, в образе Солнце-бога Аполлона, низлагает Пифона, а в виде солнечного героя Иракла одолевает многоглавую Лернейскую гидру, отбивает похищенных быков.

Между прочими прозваньями Индры было Парьянья, молниеносная туча, от корня prg (pre), рассеивать, окроплять, прыскать. В гимне Rigveda говорится: "Бушует ветер, блистает молния, распускаются маки, небо изливается, вся тварь получает подкрепление, когда Парьянья оплодотворяет землю своим семенем". Слово это, Парьянья, восходит к древнейшей эпохе ариев; от этого слова происходит и наш Перун, тоже Сварожич, сын прабога Неба.

"Молнии были его оружие, - мочь и стрелы, радуга - его лук, туча - одежда или борода и кудри, гром - далекозвучащее слово, глагол божий, раздающийся свыше, ветры и бури -дыхание, дожди - оплодотворяющее семя. Как творец небесного пламени, рождаемого в громах, Перун считался и богом земного огня, что он принес в дар смертным; как владыка дождевых облаков, издревле уподоблявшихся водным источникам, он получил название бога морей и рек; а как верховный распорядитель вихрей и бурь, сопровождающих грозу, - название бога ветров" (Афанасьев.).

Индре сопутствуют Маруты. "Далеко-метательные луки, Которыми Мару ты вооружены, дали им прозвание sudhanvanas (стреляющих из луков); так точно и у нас, по выражению нашего старинного памятника, ветры веют стрелами; а бог грозы, как небесный владыка, являющийся в бурях и вихрях, получил у славян название Стрибога; слово же "стри" означает воздух, поветрие" (Афанасьев.).

Наконец, от слова var - покрывать, в ведах упоминается еще бог Баруна, для обозначения небесной тверди в ночное время, т. е. одетой черным покровом. Имя это противополагается Митре, божеству дня. Варуна, божество неба, по индийским преданиям, устраивает свет и времена, выводит в путь солнце и звезды; солнце его глаз, а ветер - его дыханье. Такое воззрение, общее всем индо-европейским народам, не чуждо и славянам.

Пространство небесное, покрытое облаками, которые особенно часто скопляются на Западе, казалось древнему человечеству небесным или воздушным морем; а самые облака то нимфами, то зверями, то стадом коров или овец. Там, при верховном божестве небесного свода (Варуне), обитают души предков (pitris), под сенью густо-лиственного дерева, с царем Яма, собирате лем всего человеческого рода; там небо героев...

Иллюстрация из книги "Русские былины и сказания". С-Петербург, 1894-95 гг.

Впоследствии же бог небесного океана, бурных ветров и битв стал называться у скифов Водяном и Вуотаном. Водану молились о хорошем урожае, он утучнял стада, давал изобилие, и также, подобно Варуну, принимал к себе души усопших героев; солнце его глаз, а бурный воздух его дыханье; у него в царстве Мировой ясень, тождественная с индийской смоковницей и нашим дубом Мокрецким; он владыка того же воздушного океана, по которому души усопших переправляются на тот свет.

Души усопших издревле представляются легкими стихийными существами, и в семье индо-европейских народов сохраняется множество преданий о перевозе душ на ладье или корабле мифическим кормчим. Представления эти известны и славянам. Но Варуна всего реже олицетворяется в ведах под видом человека; он еще чтится посредством целой тверди небесной. Вкруг него собраны духи света...

Вероятно, в противоположность Востоку, царству солнца, Запад считался в древности царством смерти. Если же идея смерти сближалась в доисторическую эпоху с понятием о ночном мраке, то также естественно было сблизить ее с понятием о сне. Смерть и сон представляются потому в мифологиях разных народов явлениями между собой близкими, родственными. Сербы дают зиме эпитет черная; в одном из похоронных причитаний говорится о покойнике, что он уходит туда, где померкло солнце и царствует черная зима; там будет он вечно зимовать, и лютая земля выпьет его очи.

11) Микула Селянинович, под каким бы именем он в древности не был известен, есть родоначальник и представитель славянских земледельческих племен. Он изобретатель земледелия, которое было уж известно им еще в их праотчизне; стало быть, он родился еще в древнем их Вырии. Еще там, подобно Яме и Джиме, он получил свыше символы земледелья, и стал князем мира. Прежде еще этого он чтился там в образе Перуна; так как первобытный народ уподобил грозовое облако плугу, а бога Громовника представлял себе роющим вихрями облачное небо, бороздящим его молниями и разбрасывающим семя дождя. Он же выковал первый плуг и, как владыка, творящий земные урожаи, научил человека возделывать нивы, пахать и засеивать землю.

Но прежде, чем родиться на земле и облечься в человеческое тело, его нежившая душа должна была носиться в виде звездочки, бабочки или мальчика-с-пальчик, как представляли себе тогда люди всякую нежившую душу и самую молнию.

Однако и родившись, он был сначала князем колесницы, вождем бродячего племени, покуда получил от Солнца небесные принадлежности или символы земледелия и оседлости. Почему он мог называться сперва и Накулой, божественным князем колесницы, известным Колоксаем в Индии, а потом князем сохи (suoha, roch), Колоксаем у скифов; и только уж в позднейшее время получит, от отделившихся славян, настоящее свое имя и отчество.

12) Как родоначальник земледельческих славянских племен, Микула приносит за свой род-племя первую жертву. В ведах Агпи (Огонь), дитя силы, именуется и первым жертвоприносителем; и великим жрецом, бессмертным хранителем священных обрядов. Надо думать, что здесь подразумевается огонь очага.

Он есть божество (Aryaman), которому вверена свада (svadha), олицетворенная жертва; все боги ему принадлежат. Такое олицетворенное жертвоприношение называлось Ядина,(ядение, божанина); а жертва предкам срада, sradha (наша страва). Она способствовала душам усопших достигнуть горных селений и некоторым образом обоготворяет их.

Но первое приношение человека в жертву, было символическим подражанием первому великому жертвоприношению, совершенному Брамой над самим собой, как о том поется в гимнах Ригведы. Через это божественное жертвоприношение был создан мир и все в нее существующее.

Другое место в ведах поясняет предыдущее; тут идет речь уже не о жертвоприношении Брамы своей личности самому себе, т. с. не о жертве мироздания, но вообще о жертвоприношении на земле, через что, приносящий жертву, возвышается до небесного божества и соединяется с ним, слившись, в образе своей жертвы, со всем мирозданием. Он созерцает высшее существо (в его творении), и становится с ним единым, становится и сам этим высшим существом, исполняя обширную ткань торжественного жертвоприношения".

Вот что говорится об этом в ведах: "Воплощенный дух дышит в груди человека, так как он наполняет собой всю землю. Это высшее существо, - вселенная и все, что было, все, что должно быть... Стихии вселенной только части его; тройственная сущность его обитает вне миров. От него родился Виради, создавший человека: а человек, воспроизводя себе подобных, населил землю. В этом-то и заключалась та всемирная жертва, от которой произошли все существа. Боги, полубоги и почтенные мудрецы предложили ее, как жертву... На сколько ж частей они разделили то существо, что они заклали? (quils immolerent). Луна произошла от его разума (Индия значит собственно Луна). Солнце родилось из его глаза, воздух и дыханье из его уха".

Таково пантеистическое воззрение на мироздание; но понять его может лишь тот, кто возвысится духом до божества, через жертвоприношение.

Не здесь ли следует искать начало и нашей Голубиной книги, или Глубинной, т. е. обнимающей всю глубину мироздания, как и называет ее Веселов-ский. Сущность этой книги и учения браминов о мироздании совершенно сходны между собою. Впоследствии учение это становится как бы мерилом знания позднейших племен в вещей науке космогонии, и предметом ученых прений их, начиная с Одина с великаном Вафтрудниром, и нашего Болота с царем Давидом, и кончая игрой в вопросы и ответы в Вартбургском замке, близ Эйзенаха, в 1206 или 1207 году в Турингии.

Позднее индийская мифология начинает уж изображать природу и самую вселенную в виде небесного или жертвенного коня: солнце - глаз его, воздух - дыханье, огонь - раскрытый рот его; год - жизнь жертвенного коня, небо - спина его, небесный свод - его чрево. Перед этим конем день подымается, как блестящее величие; он родится в Восточном море; позади него ночь, тоже в блестящем величии, она родится в Западном море".

13) Древний Дий, Сварог, Небо считается праотцем всех последующих богов. Разделив между ними верховную власть свою, он успокоился от трудов мироздания; но потом божественное потомство его, богов второй и третьей руки, до того в течении веков размножилось, что позднейшие боги наводят уж сомнение относительно единства их происхождения и родства с первобытными богами. Первобытная религия древнее племен, что ее исповедуют. В течении времени боги образуют своего рода иерархию, по которой каждый из них ц имеет свою долю в управлении судьбами вселенной.

Таким образом, мифология включает в себя в последствии не только собственно религиозные предания, но и весь круг человеческого развития, его знание, поэзию и предания исторические народов.

14) В одной из вед образ молитвы выражается таким образом: "Ткань молитвы не разорвется, и никогда не сломится игла, которой боги шьют почетную одежду для молящихся", - "так в ведах подготовлялось представление, что жертвой можно повлиять и подействовать на богов, и жрец, умеющий принести ее, спеть подходящую к тому песню, располагает этим небожителей служить человеку.

Молитва, как священнодействие, получила первое название свое от ревностной борьбы: это сильное возбуждение, внутреннее напряжение человека, когда настойчивым выражением своей воли он силится настроить в свою пользу божество.

В ведах есть явное тому доказательство: господь молитвы, браманаспати, зовется также и бригаспати, господь борьбы.

Молитва вторгается ко всякому предмету и овладевает им как бы силой. О браманаспати говорится, что он отыскал утреннюю зарю и сияние неба, что он поочередно восходит в солнце и в месяц; а о набожности предков поется, что благодаря ей, небо убралось звездами, как вороной конь бляхами; что она ночь наделила тьмою, а день озарила ярким светом.

Могущество слова обнаруживается в заговорах и заклятиях.

Они понятны тому, кто, вместе с индийцами, признает за существо вещей внутреннюю духовную силу, которая поэтому внемлет слову и может подлежать его влиянию.

Тут же действует еще и верование, что вещи обладают способностью, уподобляться друг другу, притягивать к себе подобное, переносить свои свойства на другие вещи. При посвящении царя говорят: небо твердо, земля тверда, горы тверды, да будет тверд и царь.

Еще замысловатее, еще духовней и поэтичнее выступает часто в Ригведе вера в силу песни и фантазии, причем пробуждается сознание, что человек-то именно и дает своей фантазией определенную форму идей божества.

15) Около двадцати пяти столетий до Р. X., арийцы обитали на плоской возвышенности Западной Азии, гранича с Аральским морем и Джигуном (Djihoun) к Северу, с Тигром и Евфратом на Западе, с Персидским заливом и Индийским морем на Юге, с Синдом и Белуртагом (Bolur-tagh) с Востока. Потом в течении веков арийские племена начинают уж разниться между собой, а при расселении в другие местности и еще более отличаются одно от другого. К восточной группе принадлежат арийцы Индии, Бактрианы, Персии и Мидии, отделившиеся в глубокой древности от прочих. Еще прежде них вышли из прародины Рейганы (Haigans), иверы, атуры и камары: так что в западной группе оставались одни скифы, между которыми самое воинственное племя было племя саков или гаков (Hakas), занимавших, под именем индо-скифов, в 1 ст. по Рожд. Хр. весь северо-запад Индии. Греки звали их вообще скутами, щитами, способными, покровителями".

Между тем в Индии было уж много богов и между главнейшими: Вишну - вода, и Шива - огонь, оба покровители земледелия. В славянских преданиях сохранилось имя Шивы, но уж в искаженном образе богини весны и урожаев, Ирии, - слившейся потом в народном сознании с плодотворящей матерью Землею. Другое же ее значение, от созвучия с словом сеять, посев, выражает богиню, научившую возделывать землю, сеять, жать и обрабатывать лен. Стало быть, значение Шивы индийского и нашей Сивы то же самое; но образы их разные.

Древнейшее значение Сивы было сияющий; и теперь по малороссийски сивый, значит седой, белый, а сивети - становиться седым.

Но сближение нашего Микулы с Шивой, богом Индии, будет еще явственнее, когда мы скажем, что Шива есть владыка лингвама, отец и властитель природы и всякой жизни; его символы огонь и вода, солнце и луна, муж и жена, бык и корова, лотос, священное фиговое дерево (наш дуб-стародуб).

Вакх и Гермес вносили также дух общежития и дары земледелия: почему и они могли иметь много общего с Микулой, представителем вообще жизни оседлой и земледельческой: тогда как древние персы, как племя пастушеское, еще покланялись планетам, стихиям и источникам, пока Зороастр не посетил гору Альборди (персид. Меру) и не дал им письменные законы и новую веру в Ормузда и Аримана, первообразов наших Белбога и Чернобога. Затем возникла вражда между персами и прочими арийцами, и древние арийские боги были причислены в Персии к дивам, т. е. демонам.

16) Некоторые ученые признают совершенное тождество индийских богов с славянскими, и большое также сходство между их древними празднествами.

Кроме несомненного сходства в праздниках солнцеповорота, богини Ган-ги, встречи весны, поминок усопших, особенно поражают своим тождеством праздники индийского Шивы и нашего Ярилы.

У нас богиня Сива почитается женой Перуна, того же Ярилы и, как в Индии, в этот праздник чествуется лингвам, фаллус, ствол плодородия. Кто же в Индии Шива? Он есть владыка лингвада, Магадева, муж и жена, бык и корова, бог двуполый, как и вся природа вообще, в которой он и есть разрушитель и возобновитель, благодетель земли и бог земледелия и всех произведений природы; он же и грозный судия загробный, мститель и воздаятель, владыка душ усопших.

В первом образе он Бава, Баис, Багаван, Део-нех; в последнем, он Рудра, Кала, Гора, Угра. и пр. Вот почему он мог слыть в Индии богом, а у нас богиней, и вот на каком основании, как царь усопших, он имеет сходство и с нашим Родом, а как бог земледелия, с нашим Микулой. Празднество Шиве и лингваму считалось в Индии главнейшим, как и у нас Яриле - Микуле - Перуну.

Почему же не искать в Индии и первоначального источника наших древних обычаев и народных былин, как на это указывает и Стасов в своей статье о русских былинах? Но каким образом Индийские Кришна, и некоторые другие образы превратились потом в Добрышо, это, конечно, народная тайна, к которой и сам народ теперь не имеет ключа. Корни остались большею частью в целости и принялись на русской почве; но к стволу сделаны многие прививки, которые затемнили его древнее значение.

17) Будда есть общее название, очень древнее в Индии, ученого, мудрого человека, и значит собственно высший разум. Он тоже, что Муни, - пустынник или планета Меркурий. Имя это принадлежит астрономии, метафизике и истории. Было множество Будд и Ману, оживлявших мир своим словом. Последний Будда явился от девятого, последнего воплощения Вишну, когда этот бог воплотился кришной.

В учении буддизма древнее и новое до того перемешаны между собою, что самые противоположные мнения могут черпать из него обширные доказательства. Поэтому нельзя вполне отвергать мнение Рихтера о первоначальном буддизме в самую глубокую древность, совершенно отличном от нынешнего, т. е. позднейшего, - о том буддизме, что предшествовало этому последнему или современно его первому началу. Тот первый Будда мог быть одним из главных символов или образов первобытной религии индусов, и, может быть, еще назывался тогда Вишну, который был преемником Дионисия.

Надо думать, что Арриан, по сведениям, полученным от спутников Александра, эти-то божества и называет Буддиями (Bouddias). Вероятно, это и есть то божество, покровительствующее земле, сын Луны, (Майа, Богавани), что считается отцом пуру, людей, гением планеты Меркурия, и скорее должно называться Будой, нежели Буддой; то божество Готама, которому присвоено девятое воплощение Вишну.

Но между древнейшим и новым буддизмом такая же разница, как между первобытным сабеизмом и новейшим пантеизмом. По мнению Рихтера, учение древнего Буды распространилось с Востока до дальнейших пределов Европы. Рихтер даже отождествляет древнего Буду с Воданом и Одином.

Во всяком случае имя Будды присуще развитию религии в Индии, с древнейших времен по наше время. Оно принадлежит всем сектам, всем народным, самым тайным верованиям, как во времена варварства, так и в более образованные. Немудрено, что Буда в среде воинственных асов превратился в завоевателя. Как, вероятно, бог Тор есть искаженный Индра, так точно и Водам - Буда - Вишну или Будий Арриана есть тот самый человек-лев, Наразина, индийский Геркулес, Сама-Сина, лев Саков, как и по сие время Будда называется по всей Восточной Азии".

Но к этому следует еще присовокупить, что хотя Будд тысячи, прежде Шакиямуни, который и есть, вероятно, Ади-Будда, - Будда Будд, но знаменитый наш ориенталист Васильев считает их выдуманными позднее.

18) Предание о том, что боги должны рано или поздно погибнуть или смениться другими, существует во всех арийских мифологиях. У греков предсказывает об этом Юпитеру скованный Прометей; у скандинавов то время называется божественными сумерками небесных величий; у нас также есть намек на это в искаженном духовном стихотворении, о конце вселенной от воды и огня.

Сакия-Муни (Будда), умирая, предсказывает, что через пять тысяч лет вероисповедание его исчезнет и будет заменено другим, основателем которого явится Маги-дари, Бог в образе человека. Это девятое превращение Вишну происходило (по исчислению индийцев), в IV веке бытия мира; десятое (каль-киаватара) будет в конце века.

19) По индийским преданиям, таинственная гора Меру - та священная, срединная гора, откуда исходит источник жизни и света на землю. Она соединяет землю с небом и отделяет день от ночи. Позади нее ежедневно закатывается солнце, заходят луна и звезды. Там кочевали хищные племена: страна эта мрака и чудищ называлась у персов Тураиом, тогда как сама Персия, между Кавказом и Северной Индией, звалась Ираном. Здесь Магабад, вроде пророка или патриарха, внес первую образованность и разделил народ на четыре касты. Его век почитается золотым.

Затем Джемшид, то же что еврейский Соломон или Александр у греков, построил или вырубил в утесе город Эстакар, прозванный персами троном Джемшида. Джемшид жил тысячу лет, а царствовал семьсот; его век почитается еще славнейшим Магабадова.

Но он возгордился этим и объявил себя божеством, за что навлек на себя и народ свой гнев Божий: чудища Турана вторглись в Иран и овладели им. В главе их был Сохак; который и владел Персией тысячу лет, и превратил ее в пустыню. Освободителем страны явился кузнец Феридун; он победил Сохака, и заключил его в пещеру. С тех пор началась борьба Ирана с Тураном, покуда предстал известный персидский богатырь Рустан иди Рустеп, и окончательно очистил свою родину от туранцев.

20) Производящая сила природы у индийцев, Бавани, считается женою Шивы (Микулы); с тем вместе она сестра его и дочь. Она также Парвати и Ганга, луна, богиня первобытной влажности; она же Дурга, героиня; вооруженная с головы до ног, недоступная богиня; в ней выражается сила и энергия добродетели; она же, под именем Кали, или Мага-Кали, карает преступления, низвергает грешников в пламя бездны, а предпочитает всему человеческие жертвы; она смерть и дающая смерть.

Не в этих ли трех образах следует искать и полузабытые ныне образы трех дочерей Микулы? "В индийской мифологии Кали (Грозная) присутствовала при смерти. Как богиня разрушения и священных гаданий, она имела в услужении жертвенных женщин (Femmes victimaires), которые приносили в жертву пленников и составляли род корпорации, называвшейся тогда человекоубийцами. Они были вооружены; почему греки и уподобляли их девственным амазонкам, что служили при Артемиде Ефесской.

Весьма вероятно, что богиня Луны, как участвовавшая в принятии мертвых, уже называлась у скифов Квалой, kvaleis, грозной, черной, по санскр. kal. Соответственно, Кала значит - поражать (frapper, cellere); от чего происходит санскр. слово kalas (поражающий, frappant, coup, instant).

Заметим, что также и у славян назначались послами, как наша Грозная, вещие девы, состоявшие при храмах; а служение при храмах тогда заключалось в гаданьях и в том, что эти прислужницы удушали человеческие жертвы перед жертвоприношением и таким образом отправляли их души к богу Яме или Роду, служа как бы посредницами или послами между ним и народом.

Но от образа богини Кали у нас осталось только смутное представление о нем, и ее древнее имя Грозной.

Еще проще сближение между Поленицей и Дургой: и та, и другая воинственные девы; и та и другая разъезжают (полякуют) по стране, всегда вооруженные, и бьются с враждебной, нечистой силою; обе известны своей силой, энергией и добродетелью, и обе недоступны силам вражеским.

Затем остается еще третья дочь Микулы, которой даже и имя утрачено. Но не есть ли она третья дочь Шивы - Ганга, богиня луны?

"Потом, - говорит Бергман, - явилась у скифов Права или Прия, собственно госпожа, как преемница или дочь Луны, почитавшаяся скандинавами дочерью слав, божества Вринды (раздавателя богатств и даров земных). После войны с ванами, скандинавы получили ее в заложницы мира, под именем Фреи; то была госпожа, хозяйка в доме, богиня изобилия, любви, супружества и семейства; но прежде всего - почетная госпожа, супруга и хозяйка дома; тип, по мнению Снорри Стурлусона, вообще знатной госпожи, по превосходству. Домашний очаг, которого она была представительницей, соединял собой воедино не только семейство, но и целое племя и народ; таким образом, подобно римской Весте или скифской Тавити, она стала представительницей не только семьи, но и целого племени, а потом и народа".

Иллюстрация из книги "Русские былины и сказания". С-Петербург, 1894-95 гг.

Впоследствии ее имя было Вана.

Не в этом ли образе и должна быть младшая дочь представителя земледелия Микулы? Не это ли и есть она, его младшая дочь, наша Прия, а потом, по вступлении на сцену виндов или вендов, наша Вана, родоначальница племени ванов; так как в древности племена вообще назывались по имени не отцов, а матерей своих, стоявших во главе их.

21) Младшая дочь представителя земледелия, Микулы, Права или Прия (госпожа, хозяйка дома, богиня возделанной земли, впоследствии Вана) - матерь-представительница своего рода-племени, которое еще не отделилось от прочих племен арийских. В те дни человечество было еще слишком молодо, чтобы понимать законы явлений природы: в глазах его самое обыкновенное для нас явление чудесно, божественно.

Не потому, как являются глазам, а по своему действию; облака и солнечные лучи становятся коровами; тогда как те же самые облака в других случаях то кормят грудью землю, то громоздятся в горные хребты, то в виде чудовищных степей похищают лучи солнца или бьются с Светобогом огнедышащими драконами. Проходит небесная корова, Денница, запрягает коней своих, и как ветви развесистого дерева простираются лучи ее света Агни, живет в каждом зажженном огне; вспышки пламени ткут его облик; в то же время они - руки, языки, которым он хватает жертву, и наряду с этим Агни - человековид-ный бог...

Надо перенестись в детское настроение первобытной старины, чтобы вполне постичь ее радостное удивление, ее душевную благодарность властительным богам, по чьей милости снова ниспосылается людям благодать дневного света. Солнце представлялось первобытным людям в разных образах, - колеса, коня, глаза, оленя, всадника на колеснице, витязя... Вначале, в ведический период, Суриа (солнце) - источник света, всезнающий, и Индра, божество высшей атмосферы, наш Перун, как бы близнецы, а потом в образ Вишну сливаются совсем воедино: вот почему два эти образа смешиваются иногда под пером изыскателей.

У славян богом песен и богом небесных стад (а потом и земных), признается Белее. Вяземский сближает слово Велес с греч: velios, avelios, helios, - солнце; Срезневский признает Белеса или Волоса за наименование бога солнца (Хорса) и сравнивает его с Аполлоном; Афанасьев, не соглашаясь вполне с этим, признает Белеса и Волоса за один из эпитетов выгоняющего на небесные пастбища облачные стада, тучегонителя Перуна, - от санскр. корня: vr, var; бога-облачителя, который покрывает небо дождевыми тучами, впоследствии это имя принято за собственное имя отдельного божества, и ему было приписано охранение земных стад, как позднее св. Власию.

Значение бога-пастыря в наших преданиях присваивается также и Месяцу, пасущему звезды, как небесное стадо; так как в звездах наши предки видели овец и коз.

Почему можно предполагать, что в глубокой древности Солнце или Перун - Велес считалось древним пастырем небесных стад; а Месяц - Велес ночными преимущественно звезд, т. е. овец и коз. Оба они могли почитаться богами поэзии и песен, и впоследствии слились в одно, в Волоса - идола, скотья бога.

Солнце, которое давние славяне звали Свалом (валом, круглым) считалось их главой и родоначальником, божественным народным правителем, почему от слова свал они и прозвались славянами.

22) Слово Зевс здесь вместо Дий, Варуна, бог неба.

23) С развитием человечества боги стали превращаться в героев; из мифической религии начал развиваться народный богатырский эпос. Самым древним нашим богатырем почитается Иван-царевич: он и божество, и чудесный витязь, существо сверхъестественное - и Солнце, и Перун вместе, в образе человека. Сколько ни странным кажется встретить христианское имя Иван во дни самой глубокой древности, но вот как толкует это уважаемый проф. Буслаев: "По новейшим исследованиям, кажется, не подлежит сомнению, что одно из древнейших греческих племен, в котором особенно процвела эпическая поэзия, именно племя Ионийское, получило свое название от одного и того же общего корня с санскр. Иована, что значит собственно: молодой, юный, и родственно с латин. juvenis, юноша, откуда франц. jeune.

Наше слово юн, юный, сократилось из того же древнейшего слова, общего всем индо-европейским народам. От юн произошло слово юнак, герой. Стало быть, наше сказочное выражение: Иван-царевич, слово в слово, в переводе значит: молодой или юный царевич, или еще юнак, герой-царевич.

Как в Греции отважные, молодые выходцы с дальнего Востока получили название ионян, т. е. молодых, так и наши юнаки с понятием о древних богатырях соединяют юношескую отвагу героев нового, молодого поколения, с которым выступают славяне на историческое поприще. Следуя тем же эпическим воззрениям, до позднейшего времени так называемые отроки и дети боярские составляли лучшую часть воинских дружин.

Потому-то поэтическое повествование о воинских подвигах и слывет у славян под именем песен юнацких, т. е. юношеских. Юнацкими песнями называются также и песни богатырские".

К этому можно присовокупить также слова нашего знаменитого ориенталиста Васильева, что "janaka, собственно царь, происходит от корня Jan - лежащего в основании Kuning, суn-ing, cyn-ig, и нашего слова князь: со всеми этими словами janaka в этом логическом родстве".

Между зап. скифами, как известно, было племя иаванов, предков эллицов; а нас, русских, поныне зовут Иванами.

Какое же божество могло превратиться в нашего чудесного, почти всемирного витязя?

Он Солнце и Перун, взятые вместе; он - то царевич, то крестьянский сын; как Солнце, он влюбляется у нас в красавицу Ладу, богиню весны или зари, а у скандинавов, под именем Фрейера, в великаншу Герд (блеск зимнего моря); как бог Громовник, он олицетворяется у нас в Ивашке Запечном, в Южной России - в Иване Попялове, у словаков - в Попельваре, который владеет всеми атрибутами Перуна, мечом самосевом и конем,Хатошедо, и также побивает драконов.

Но вот что говорит Кришна-Багаван (одно из воплощений Вишну) Арджуне: "Мы несколько раз уж рождались, и я, и ты, о Арджуна. Я знаю все эти рождения, а ты их не знаешь, страшный витязь. Земля, воды, огонь воздух, эфир, душа, разум, совесть, вот одна часть в моей двойственной природе, состоящей из восьми частиц, различных между собою. Это низшая моя природа; но познай меня... Я сладость в водах, свет в душе и в солнце, звук в эфире, приятный запах в земле, огненное начало в огне, а дыхание жизни во всех одушевленных существах...

Сын Вазудевы заключает в себе вселенную. Я душа, живущая во всяком теле: я начало, средина и конец всех созданий. В молитвах Я Гаитри, в богах Индра (Перун), в планетах Солнце, в горах Меру, в ришах Кубера, в стихиях огонь, в браминах Вригаснати, в героях Картика (имя богатыря), в мудрецах Капила-Муни, в оружиях громовая страда, в птицах Гаруда, в слонах бата, в коровах шуруба (особая порода), в обезьянах гануман, в змеях ананга, в водах океан, в реках Ганг, в деревьях ассуата, в камнях салаграма (окаменелые раковины-аммониты), в месяцах Варгаширта, в науках сама-веда. Я наконец, душа и жизнь всему видимому. Так говорит Вишну"...

Вместе с тем, Вишну, один из индийских богов, воплощается не однажды собственно ко благу человечества, - в щуку, в кабана, в витязя Раму, и, наконец, в бога-человека Кришну, рожденного царевичем, но воспитанного между крестьянами и считавшегося сперва крестьянским сыном. Его похождения, в разных образах, так же разнообразны и обширны, как и нашего Ивана-царевича.

Что же касается до мифического чурбака, чурбана; то это слове происходит от санскр. сур. Чур есть одно из древнейших названий, какие давались домовому пенату, т. е. пылающему на очаге огню, охранителю родового достояния. Чур также бог, оберегающий границы поземельных владений. Деревянный столб (чурбан) был принимаем за воплощение Агни, как так в нем таится живой огонь, добываемый трением, и так как деревом питается священное пламя очага; камень же - символ небесного пламени, которое возжег богТромовник своим каменным молотом и низвел на очаг в виде молнии... Сидеть вблизи очага, сберегателя семейного счастия и покоя, знак, что человек отдает себя под покровительство и охранение родных пенатов; под замаранной от дыма и пепла одеждой должны таиться чувства любви, набожности, кротости, способность переносить незаслуженные притеснения, распорядительность и трудолюбие; всеми этими качествами и наделены сказочные герои и героини Попяловы и Попелюги".

24) "Десятое превращение Вишну будет в конце века. Тогда он явится в своем божественном виде, на ослепительно белом коне, с мечом, сверкающим подобно комете. Явится он для окончательного истребления зла на земле. Шива, в виде огненного вихря или огнедышащего змея Сети (суши?) пронесется по вселенной: огонь истребит миры; но потом явятся новые миры и начнутся века блаженства, чистоты и непорочности". Вишну, как божественный свет, есть истребитель всякого зла на земле, для чего он и являлся в разных образах между смертными.

Слова, означенные в поэме кавычками, о возрастающей развращенности подлунного мира, несмотря на все воплощения Вишну, приведены Крейцером в главе о Вишну, как собственные слова этого бога. Не предание ли о его последнем воплощении в конце веков, послужило основанием всем позднейшим сказаниям о конце мира, и народному ожиданию таких времен, когда брат не будет восставать на брата и хищный ворон не найдет себе пищи, т. е. валяющихся трупов; чего ожидают и некоторые из наших сказочных витязей, томясь по сие время в подземных заточениях?

У нашего Ивана-царевича, по сказкам, родятся сыновья, такие лее светозарные, как он сам; но почти всегда их похищает или подменяет нечистая сила. Кришна был также подменен, только с благой целью; и таких преданий в Индии немало. Слово рос, рус в древние времена значило светлый, русый, блестящий, святой. "Уже Нарбутт напал на мысль, что святые реки у будинов, которых он считал предками Литвы, Шафарик славянами, именовались ross, говорит Гедеонов. От Волги-Рось до Немана-Рось и до Куришгафской Руены, все пространство земли, занимаемое словено-русскими племенами, покрыто реками, носящими названия Рось, Русь, Роса, Руса. Название Русь, Рось для славянских вод проявляет особое религиозное начало и значение святости.

Понятие о свете, - говорит Буслаев, - глубоко лежит в названии русалок и в веровании в эти существа; хоть они живут в воде, но свет был их начальною стихией. Речное название Руса, откуда^салка, через форму рус-ло, ведет свое происхождение от слова русый, распространившегося не только на Север, где находим фин. rus, красный, рыжий, но и на Юг, так что у сербов руса постоянный эпитет головы. В значении же воды встречаем не только у чехов: па potoku Rusowe, но и в кельт, rus, ros, озеро. У славянских племен санскритское слово переходит из нарицательного в собственное, под формою Рось, Русъ; здесь начало мифологического (славянского, и в теснейшем смысле, слове-но-русского) периода его. Этому периоду принадлежит существующее только в русском языке (подобно названию русалок) слово: русло, быть может, первоначально божественное олицетворение русла; и русло, и русалка, от речного, священного Русь.

Как от Немана и Свитязя - Немнянки и Свитезянки, так от Реи или Русы - русалки. Литовская русалка именуется гуделкою, gudielka; но по-литовски Gudduseme - украинская Русь, Gudos - русин, Gudai - Русь во множ. числе. В теснейшем же смысле Русью именуются только поляне и Киев".

В первые века по Р. X., а может быть, также и прежде, русских, вероятно, по их свычности с водой, звали выдрами. Но слову выдра есть и другой корень: "слово Индра (Индрик, Вындрик, единорог) исследователи наши сближают с греч. одра. От санскр. корня ud, und, (vad, valid) делать мокрым, образовались слова: санск. uda, греч. одор, литов. wandu, слав, вода; санскр. udra, литов. udra, англосак. otor. сканд. otr, др. нем. ottar, слав, выдра, (или vidra), - собственно водяное животное; греч. odria, водонос, одра (hydra), баснословная водяная змея".

"По нашим преданиям Индра-зверь всем зверям отец. Когда была засуха, он копал рогом мать сыру-землю, выкопал глубокие ключи, доставал воды кипучие, пускал по быстрым рекам, по маленьким ручьям, по большим озерам. А песни вед утверждают, что бог Индра низводит из облачных гор стремительные потоки дождя, и творит из них земные истоки, ручьи и реки, и направляет их бег. Сродство русского предания с ведаическим, - говорит Афанасьев, - в высшей степени поразительное".

Добавим, с тою только разницей, что древний бог, по христианским преданиям, превратился в зверя.

25) Прежде всего, наш Соловей-разбойник - древнейший миф грозы. "Соловей, славий, - говорит Афанасьев, - происходит от слова слава; почему и вещий Боян (певец) называется соловьем старого времени. В народных преданиях соловьиный щекот (по старинным памятникам: щекатый, сварливый, бойкий на словах; сравни корень щек - говорить) есть символ весенних глаголов бога Громовника, вещающего в грохоте грома и свисте бури... Эпитет же разбойника объясняется разрушительными действиями бури. Закрытие тучами и зимними туманами небесных светил называлось на старинном поэтическом языке похищением золота: так и в подвалах Соловья-разбойника лежала несчетная золотая казна. Демонические силы грабят сокровища солнечных лучей, угоняют дождевых коров и скрывают свою добычу в неприступных скалах. В вариантах позднейших и подновленных сказаний выводятся на сцену воры и разбойники. Таким образом, древнейшие мифические предания с течением времени сводятся народом к простым объяснениям, заимствуемым из его обыденной жизни».

26) На Западе от главной страны саков, близ Каспийского моря, была страна их собратьев моравов, по греч. Маргиана, жители которой называли восточных саков заморавскими саками (также, вероятно, как западные жители Лабы звали потом своих восточных соседей пруссов - поруссами). Греки изменили это название в амморреев. По берегам же Каспийского моря обитало еще одно из племен их, - дервяне или древляне, производившие свой род от деревьев. Парфы принадлежали также к скифским племенам. Кроме того, что все пространство земли, занимаемое потом словено-русскими племенами, покрылось реками: Рось, Русь, Роса, Руса; в глубокой древности, река Яксарт, или Сыр-Дарья, называлась также Росой: так же как Бактрия, верховья Сыр и Аму-Дарьи, именовалась светлой Ирией. Орисса, провинция в Индостане, кроме созвучия с Оросами (Orosz) или Росами, имеет некоторые сходные с ними обычаи; поминовение мертвых там называется шрадой, как и у нас оно называлось стравой.

27) Приведенное народное стихотворение относится к св. Егорию; но во времена язычества героем этого стихотворения была, конечно, другая личность, по сие время вполне еще неразъясненная. «По всей вероятности, - говорит проф. Миллер, - в образе Егория скрывается тоже мифическое существо, что и во Владимире-Солнце, только усматриваемое с его деятельной, ратующей, воинственной стороны». Эту же личность Миллер подозревает и в Добрыне, который есть, по мнению Стасова, извращенный Кришна. Афанасьев видит в Егории Перуна, который борется с темными тучами, гибнущими под ударами его молниеносных стрел или палицы; а в мифических девах, что пасут воловое стадо, облачных дев - пастырей небесных стад; в лесах же, горах, реках, волках и змеях, облака и небесные источники.

Буслаев под именем Егория разумеет творца-устроителя русской земли, финского) Вяйнямёйнена русского космогонического эпоса.

Из наших же древнейших народных героев всего ближе подходит к нему, по существу своему, Микула, чей образ дошел до нас уже в самом смутном, отрывочном образе; совсем не в том, как он сложился в древнейшую пору зарождения мифов и их эпического выражения в народной поэзии.

Сама мать сыра земля любит Микулу Селяниновича и весь его род-племя. В этом чувствуется еще дыхание древнейшего мифа о любовном союзе богини земли с богом, покровителем земледелья. Он является в сношениях с лицами древнейшей титанической эпохи и показывает переход от кочевой эпохи к оседлой, земледельческой. Поэтому в нем-то Микуле и следует искать самого близкого сходства, как с Вяйнямёйненом, так и с Егорием, устроителями оседлой жизни и земли, удобной для земледелия.

Одна черта этого сходства даже сохранилась еще в народных былинах - это погрязший в землю бродячий титан Святогор под сумкой Микулы, так Святогор на веки и остался, и торчит из земли будто скала.

Другой чертой мифического сходства может, пожалуй, также служить предание о змиях и волках, прикочевавших к оседлому племени геллонов.

Впрочем, говорит Афанасьев, «для каждого естественного явления мифология дает по несколько разнообразных картин. В глубочайшей древности всякий смотрел на явления природы с той точки зрения, какая была ему ближе и понятнее по образу его жизни и занятий: пастух смотрел на них именно, как пастух; охотник, как охотник; воин, как воин».

Какой же образ для устроителя земли мог выбрать или создать земледелец? Конечно, образ представителя или отца земледелия - Микулы Селяниновича.