Реферат: Интеллектуальная литература ХХ века
Реферат: Интеллектуальная литература ХХ века
Содержание
Введение
……………………………………………………. 3
Глава 1. Возникновение
интеллектуальной прозы в ХХ в. и ее основные черты …………………………………………………….. 5
Глава 2. Особенности
повествования на конкретных литературных примерах ……………………………………………… 9
Заключение
………………………………………………... 16
Литература
………………………………………………… 18
Введение
Темой данного исследования являются
основные черты, формы и методы повествования в интеллектуальной прозе ХХ века. Актуальность
темы обусловлена тем, что при анализе текстов авторов интеллектуальной прозы
возникают трудности связанные с осмыслением авторского стиля повествования и
его воздействия на формирование смыслового поля произведения.
Целью данной работы является изучение
особенностей формирования повествовательного поля авторов интеллектуальной
прозы ХХ столетия.
Задачи, поставленные для достижения данной
цели, сводятся к следующему:
1)
охарактеризовать
особенности интеллектуальной прозы ХХ в. в целом;
2)
проследить
особенности выбора форм и методов повествования на конкретных литературных
примерах.
Нами рассмотрены
особенности повествования на примерах сочинений У. Фолкнера, Х. Л. Борхеса, Л. Даррелла,
Дж. Фаулза.
Мы опирались на
исследования Г. Аникина,[1]
С.А. Ватченко и Е. В. Максютенко,[2]
В. Д. Днепрова.[3]
Особенно значение имела работа Ю. И. Левина «Повествовательная структура как
генератор смысла: текст в тексте у Х. Л. Борхеса».[4]
Глава 1. Возникновение
интеллектуальной прозы в ХХ в. и ее основные черты
Западная
интеллектуальная (философская) проза XX века отмечена проникновением
отстраненного интеллекта в сферу рефлективно-бессознательного, в архаические
структуры мифопоэтических текстов. Господство философии жизни и ее
психоаналитическая интерпретация оказали существенное влияние на художественную
прозу западных писателей. Здесь происходило как бы намеренное отчуждение от
исторического понимания бытия, когда временная протяженность утрачивает свою
логическую последовательность и утрачивается вместе с этим и пространственная
привязанность к миру этого бытия. И это, похоже, формировало некий тип
духовно-интеллектуального номадизма в западной культуре XX века.
Рассмотрим
некоторые особенности интеллектуального романа – сам термин
"интеллектуальный роман" был впервые предложен Томасом Манном. В 1924
г., в год выхода в свет романа "Волшебная гора", писатель заметил в
статье "Об учении Шпенглера", что "исторический и мировой
перелом" 1914-1923 гг. с необычайной силой обострил в сознании
современников потребность постижения эпохи, и это определенным образом преломилось
в художественном творчестве. "Процесс этот, - писал Т. Манн, - стирает
границы между наукой и искусством, вливает живую, пульсирующую кровь в
отвлеченную мысль, одухотворяет пластический образ и создает тот тип книги,
который... может быть назван "интеллектуальным романом". К
"интеллектуальным романам" Т. Манн относил и работы Фр. Ницше. Именно
"интеллектуальный роман" стал жанром, впервые реализовавшим одну из
характерных новых особенностей реализма XX в. - обостренную потребность в
интерпретации жизни, ее осмыслении, истолковании, превышавшую потребность в
"рассказывании", воплощении жизни в художественных образах. В мировой
литературе он представлен не только немцами - Т. Манном, Г. Гессе, А. Деблином,
но и австрийцами Р. Музилем и Г. Брохом, русским М. Булгаковым, чехом К.
Чапеком, американцами У. Фолкнером и Т. Вулфом, и многими другими. Но у истоков
его стоял Т. Манн.
Никогда
прежде и никогда потом (после второй мировой войны характерной тенденцией прозы
стало обращение - с новыми возможностями и средствами - к отражению
конкретности) литература не стремилась с такой настойчивостью найти для суда
над современностью лежащие вне ее масштабы. Характерным явлением времени стала
модификация исторического романа: прошлое становилось удобным плацдармом для
прояснения социальных и политических пружин современности (Фейхтвангер).
Настоящее пронизывалось светом другой действительности, не похожей и все же в
чем-то похожей на первую.
Многослойность,
многосоставность, присутствие в едином художественном целом далеко отстоящих
друг от друга пластов действительности стало одним из самых распространенных
принципов в построении романов XX в. Романисты членят действительность,
вычленяя жизнь биологическую, инстинктивную и жизнь духа (немецкий
"интеллектуальный роман"). Они делят ее на жизнь в долине и на
Волшебной горе (Т. Манн), на море житейское и строгую уединенность республики
Касталии (Г. Гессе). Вычленяют жизнь биологическую, инстинктивную и жизнь духа
(немецкий «интеллектуальный роман»). Создают провинцию Йокнапатофу (Фолкнер),
которая и становится второй вселенной, представительствующей за современность.
К такой
интеллектуальной прозе, насыщенной историческими аллюзиями, принадлежал роман
"Александрийский квартет" Лоуренса Даррелла - одна из самых ярких книг
ХХ века, глубоко повлиявшая на таких писателей, как Хулио Кортасар или Джон
Фаулз, романы которого можно отнести именно к этой разновидности романного
жанра.
Первая
половина XX в. выдвинула особое понимание и функциональное употребление мифа.
Миф перестал быть, как это обычно для литературы прошлого, условным одеянием
современности. Как и многое другое, под пером писателей XX в. миф обрел
исторические черты, был воспринят в своей самостоятельности и отдельности — как
порождение далекой давности, освещающей повторяющиеся закономерности в общей
жизни человечества. Обращение к мифу широко раздвигало временные границы
произведения. Но помимо этого миф, заполнявший собой все пространство
произведения («Иосиф и его братья» Т. Манна) или являвшийся в отдельных
напоминаниях, а порою только в названии («Иов» австрийца И. Рота), давал
возможность для бесконечной художественной игры, бесчисленных аналогий и
параллелей, неожиданных «встреч», соответствий, бросающих свет на современность
и ее объясняющих.
Глава 2. Особенности повествования на
конкретных литературных примерах
Рассмотрим особенности,
формы и методы повествования на конкретных литературных примерах: сочинениях У.
Фолкнера, Х. Л. Борхеса, Даррелла, Фаулза.
Важнейшей приметой
интеллектуального романа стало развертывающееся в разных временных и
пространственных направлениях повествование.
Так, высшее достижение
Даррелла, Александрийский квартет, тетралогия, задуманная как «исследование
любви в современном мире»; по замыслу автора, ее следует рассматривать как
цельное произведение. Ее композиция основана на пространственно-временной
теории относительности А.Эйнштейна.
Как предупреждает в
предисловии ко второй книге сам Даррелл, «современная литература не предлагает
нам какого-либо Единства, так что я обратился к науке и попытаюсь завершить мой
четырехпалубный роман, основав его форму на принципе относительности. Три
пространные оси и одна временная - вот кухарский рецепт континуума. Четыре
романа следуют этой схеме. Итак, первые три части должны быть развернуты
пространственно (отсюда и выражение - "единоутробная сестра" вместо
"продолжения") и не связаны формой сериала. Они соединены друг с
другом внахлест, переплетены в чисто пространственном отношении. Время
остановлено. Только четвертая часть, знаменующая собой время, и станет истинным
продолжением. Субъектно-объектные отношения столь важны в теории
относительности, что я попытался провести роман как через субъективный, так и
через объективный модусы. Третья часть, "Маунтолив",- это откровенно
натуралистический роман, в котором рассказчик "Жюстин" и
"Бальтазара" становится объектом, т. е. персонажем. Это непохоже на
метод Пруста или Джойса - они, на мой взгляд, иллюстрируют бергсонову
"длительность", а не "пространство-время"».
Архитектоника романа У. Фолкнера
«Авессалом, Авессалом» представляет собой беспрерывную циркуляцию смыслов,
принадлежащих разным рефлексиям. В романе множество сознаний героев
развертывают историю Сатпена (главного героя), в самой этой истории выделяя
неминуемое его следование к трагедии несовместимости яркого, самобытного
человека (самого героя) - и целей его жизни, ограниченной меркантильными
стремлениями и идеалами и попранием жизни близких ему людей. Знание общиной,
родом истории Сатпена, разные точки зрения углубляют и расширяют представление
читателей об этой человеческой судьбе. Впечатления реципиента корректируются,
от одной точки зрения автор переходит к другой. Рассказчики истории героя несут
в себе коллективное самосознание общины, знание рода о своем сородичей.
У. Фолкнер представляет
нам множественность центров, ту многоцентричность, о которой задумывается
постмодернизм. В этом развертывании множества точек зрения на жизнь Сатпена
возникает новый смысл - о виновности всех перед всеми – и тех, кто отказался от
своего рода, детей, и тех, кто обездолил несчастных индейцев, и виновность
Севера перед Югом Америки, но и виновность Юга перед негритянским населением. В
этой фантасмагории всеобщей виновности, в динамике целостного повествования как
будто рождается идея бессмысленности жизни, абсурда человеческих усилий.
Развертывающееся в разных временных и пространственных направлениях
повествование позволяет почти стереоскопически осветить крах иллюзий главного
героя (Сатпена) и одновременно – истинные ценности и цели жизни общечеловеческого
их содержания
В статье Ю. И. Левина «Повествовательная
структура как генератор смысла: текст в тексте у Х. Л. Борхеса»[5]
отмечается строгая и слегка сухая манера борхесовского повествования
особенности «концентрированных новелл Борхеса».Характерной чертой прозы Борхеса
является ее метафоричность. Метафорами становятся не образы, не строки, а
произведения в целом, - метафорой сложной, многосоставной, многозначной,
метафорой-символом. Если не учитывать этой метафорической природы рассказов
Борхеса, многие из них покажутся лишь странными анекдотами.
Формы и
методы повествования Борхеса многообразны. Соединение несоединимого во времени,
соединение времен, альтернатив одного и того же настоящего в разном будущем,
разного прошлого в одном настоящем, перемещение во времени сути дела, где в
новом времени она раскрывается иначе; соединение пространств (зеркало и
лабиринт), различных мест действия, принадлежащих одному действию; соединение
реальности и слов, книг, идей, оснований, концепций, историй, культур,
обладающее эвристической ценностью; соединение реальности и ирреальности с
вхождением в ощущение мистики; сквозное исследование исторических аналогий;
конструирование несуществующего по законам существующего и наоборот;
изобретение иных культур по тенденциям известных. А еще "мифология
окраин", "подтасовки и преувеличения" ("Борхес и я"),
прием "нарочитого анахронизма и ложных атрибуций" ("Пьер Менар,
автор "Дон Кихота"").
Обратимся теперь к
произведениям Дж. Фаулза. Одним из постоянных и специфических приемов Фаулза
является обыгрывание модных схем массовой литературы. Так, в его книге
"Мантисса" (1982) пародируется "сексплуатация" современного
бестселлера, в "Маге" (1966) - оккультный роман, в повести
"Загадка" - детектив, в "Подруге французского лейтенанта" -
"викторианский" роман, в "Дэниеле Мартине" (1977) -
автобиографический роман, в "Коллекционере" (1963) - "черный
роман".
Сложное, многоступенчатое
построение "Мага" с множеством вставных новелл и пародийной игрой
разными стилями, с ложными ходами и литературными аллюзиями соответствует
замыслу Фаулза - развенчать и осмеять все системы иллюзорных представлений о
природе реальности, созданных человечеством за всю его историю - начиная с веры
во всемогущего бога и кончая слепой верой в абсолютное могущество науки.
Роман
"Женщина французского лейтенанта" интерпретируется исследователями то
как исторический роман или ромэнс (romance), то как роман духовного поиска
(guest), то как роман-эксперимент.
Так,
характеризуя роман в целом, В. В. Ивашева пишет: "Женщина французского
лейтенанта" - роман-эксперимент: автор как бы беседует с читателем, вмешиваясь
в повествование, демонстрируя свое присутствие в нем и создавая иллюзию романа
в романе. Он воскрешает прозу XIX
в., персонажи его копируют известных героев Диккенса, Теккерея, Харди, Бронте и
других классиков реализма, но в свете ХХ в. "Женщина французского
лейтенанта" обнаруживает типичные черты художественной прозы нашего
времени - философическую тенденцию, осложненность структуры, искания в области
формы реалистической".
А. Долинин в
предисловии к изданию романа относит роман "Женщина французского
лейтенанта" к роману пути, где решающее значение имеет становление героя и
где он подвергается ряду испытаний.
В обоснование
своей точки зрения он приводит следующие рассуждения: "Пространственные
перемещения и связанная с ними символика в "Подруге французского
лейтенанта" не менее значимы, чем у Беньяна и Байрона, и тоже
метафорически соотносятся с судьбами героев, с их внутренним миром. Так,
скажем, все первые встречи Чарльза с Сарой - встречи, круто меняющие его
судьбу, - происходят во время его загородных прогулок, в потерянном и
обретаемом вновь раю природы; подобно паломнику Беньяна, он испытывает
искушение Градом Мирской Суеты - Лондоном торгашества и тайного разврата;
подобно Чайльд Гарольду, бежит из Англии в экзотические края... Вырывая своих
героев из привычного окружения... и посылая их в символическое странствование,
Фаулз вполне сознательно ориентируется на мифопоэтические представления о пути
и на те литературные жанры, которыми эти представления были усвоены".
В
"Подруге французского лейтенанта" использован третий тип идет
стилизации (общей - под "викторианский роман") с элементами второго
(создание "мимотекстов", представляющим образцы подражания манере
отдельных авторов) и четвертого (пародийного) типов. В романе ведется
постоянная игра с литературными подтекстами, причем основное место среди них
занимают произведения английских писателей той эпохи, которой посвящен роман.
Фаулз, прекрасно знающий и высоко ценящий реалистические романы
прозаиков-викторианцев, сознательно выстраивает "Подругу французского
лейтенанта" как своего рода коллаж цитат из текстов Диккенса, Теккерея,
Троллопа, Джорджа Элиота, Томаса Гарди и других писателей. У сюжетных ходов,
ситуаций и персонажей Фаулза обычно имеется один или несколько хорошо
узнаваемых литературных прототипов.
Подобно тому
как Сара играет с Чарльзом, испытывая его и подталкивая к осознанию свободы
выбора, Фаулз играет в романе со своими читателями, заставляя делать свой
выбор. Для этого он включает в текст три варианта финала -
"викторианский", "беллетристический" и
"экзистенциальный". Читателю и герою романа предоставлено право
выбрать один из трех финалов, а значит и сюжетов, романа.
Заключение
Западная интеллектуальная
(философская) проза XX века отмечена проникновением отстраненного интеллекта в
сферу рефлективно-бессознательного, в архаические структуры мифопоэтических
текстов. Господство философии жизни и ее психоаналитическая интерпретация
оказали существенное влияние на художественную прозу западных писателей.
Все это повлияло и на
особенности повествования авторов интеллектуальной прозы ХХ в. Переориентация
личности осмысливается уже не в формах так называемого психологического анализа
и эпически развертываемого повествования, а в формах интеллектуального внутреннего
дискурса, когда один план восприятия себя и реальности постоянно, на глазах
читателя, перестраивается, на данный "кадр" накладывается новое,
переосмысливающее видение.
Происходит бесконечное
умножение смыслов вглубь: художнику важна именно эта меняющаяся структура
текста, наложение дискурсивным сознанием новых осмыслений. Сверхпсихологическая
ориентация значений, от перцепций памяти к глубинным слоям видения и
осмысления, к расширению в сознании героя горизонтов смыслов мира и осознания
сво-ей личности
Приметой
интеллектуального романа стало развертывающееся в разных временных и
пространственных направлениях повествование, что можно отметить в творчестве
Борхеса, Даррелла и др. авторов.
Литература
1. Аникин Г. Современный английский
роман. Свердловск,1971.
2. Ватченко С. А., Максютенко Е. В.
Феномен постмодернизма и поэтика «Мага» Джона Фаулза // От барокко до
постмодернизма. Днепропетровск, 1997. С. 127 – 132.
3. Днепров В. Д. Черты романа ХХ века.
М.,1965.
4. Зарубежная литература ХХ века / Под
ред. Андреевой Л. Г. М., 1990.
5. Левин Ю. И. Повествовательная
структура как генератор смысла: текст в тексте у Х. Л. Борхеса // Текст в
тексте. Труды по знаковым системам XIV. Тарту, 1981.
[1]
Аникин Г. Современный английский роман. Свердловск, 1971.
[2]
Ватченко С. А., Максютенко Е. В. Феномен постмодернизма и поэтика «Мага» Джона
Фаулза // От барокко до постмодернизма. Днепропетровск, 1997. С. 127 – 132.
[3]
Днепров В. Д. Черты романа ХХ века. М.,1965.
[4]
Левин Ю. И. Повествовательная структура как генератор смысла: текст в тексте у
Х. Л. Борхеса // Текст в тексте. Труды по знаковым системам XIV. Тарту, 1981.
[5]
Левин Ю. И. Повествовательная структура как генератор смысла: текст в тексте у
Х. Л. Борхеса // Текст в тексте. Труды по знаковым системам XIV. Тарту, 1981.